Мифологические основания научной деятельности: угроза или побочный эффект

24.05.2013


Мифологические основания научной деятельности: угроза или побочный эффект


Участники: Л. Блехер, Б. Долгин, К. Еськов, Б. Жуков, Д. Ицкович, В. Каганский, В. Крапошин, Е. Кузнецов, А. Муравьев, А.Осипова.Мы публикуем Резюме семинара "Мифологические основания научной деятельности: угроза или побочный эффект".
 

Участники: Л. Блехер, Б. Долгин, К. Еськов, Б. Жуков, Д. Ицкович, В. Каганский, В. Крапошин, Е. Кузнецов, А. Муравьев, А.Осипова.
 

Размышления о судьбах ученых и роли религиозных, парарелигиозных и мистико-технических воззрений в их жизни приводят к вопросу о влиянии этих концепций на научные интересы и результаты. Каким образом сочетались у технической, ученой интеллигенции 1970-80-х годов их научные воззрения с увлечением такими вещами, как паранормальные явления, уфология, экстрасенсорика?

 

Ряд кейсов указывает на существование мифологических, парарелигиозных предпосылок формирования научных концепций и научно-технических проектов. Об этом говорят в связи с русским космизмом, в том числе – в версии К.Э. Циолковского – и влиянии его на освоение космоса. В связи с идеями трансгуманизма говорят о влиянии на генную инженерию. В связи с семиозисом Ю. М. Лотмана можно говорить о влиянии представления о некотором всемирном разуме. В связи с реконструкцией «языка Адама и Евы» А. Шеварошкина говорят о парарелигиозной подоплеке ностратического языкознания. Вера в запрограмированность природы отразилась в разного рода концепциях направленного отбора – в частности, в версии Л.С. Берга.
 

Возможные причины появления паранаучных конструкций
 

- испытываемый учеными дефицит метанаучных оснований научной деятельности,

- неотрефлексированность методологии науки заметной частью активно использующей результаты научных исследований научно-технической среды.
 

Это значит, что рай искали, ищем и искать/создавать будем. Бессмертие искали, ищем и искать/создавать будем.

Можно описывать это через разные концепции. Если у движения вперед есть творческая смазка, где наука, искусство, любые иные формы творчества формируют представление о движении куда-то, возникает гипотетическая карта, исходящая из опытов, представлений и концепций. На ней есть разные точки и разные маршруты.
 

Пол Фейерабенд показал, что уже постановка проблемы является важным результатом. А источники этой постановки могут находиться за пределами науки. В этом смысле космизм был продуктивен как система провоцирования постановок.
 

Демиургизм науки

Сперва о концепции гностического демиургизма.

Циолковский был техническим мыслителем, транслировавшим идеи Федорова на таком языке и материале, которые смогли повлиять на реальное переформирование человеческих судеб и технических задач. Хотя при этом идейная основа концепции Циолковского потерялась.

Циолковский изобретал ракеты, чтобы вывозить в космос трупы во имя концепции Федорова. Ракеты полетели, но без трупов.


Зато сейчас эти идеи развивают трансгуманисты, приверженцы концепции бесконечного продления жизни человека, сохранения сознания человека в машине. Это подводит нас к представлению о том, что в основе научного творчества нередко лежит демиургизм – стремление поиграть в творца вселенной или гомункулуса: смоделировать «большой взрыв», создать бессмертного человека. Иначе говоря, разрушить те основы средневекового мировоззрения, которые лежат в религии.
 

Демиургизм, кроме того, - это вторая сторона представления о том, что хорошей проверкой для анализа является прогноз. Чтобы доказать, что моя закономерность найдена правильно, надо сделать прогноз и проверить. Я должен спроектировать и реализовать то, что я разобрал, то есть синтезировать после анализа.
 

Потребность в основаниях

Наглядным примером прямого взаимодействия науки и религии было время, когда работали Ньютон и Лейбниц, когда одновременно разрабатывалась философская концепция исчисления бесконечно малых – как математическая и как религиозная. Тогда эти вещи были не разделены. Разделение произошло тогда, когда началось арелигиозное движение в XIX веке. И с тех пор рядом с наукой часто стала создаваться квазирелигия.
 

«Научное мировоззрение» не вполне решает задачу удовлетворения потребностей людей в основаниях. Отсюда и возникают дополнительные костыли различной природы – от интеллигентской этики до представления о мировом разуме или конечной целесообразности мира. Хотя мощная государственная машина СССР работала на то, чтобы создать впечатление того, что научное мировоззрение подменяет собой религиозное.
 

Агностицизм современной науки – это элемент стиля, субкультура. У американских ученых есть потребность в науке как в определенном фундаменте для удержания их мировоззрения. Люди науки противопоставляют себя большинству, для которого религия — это основная культурообразующая вещь. Наука долгое время развивалась как ересь, как некая догматическая парасистема, которая разрывает решетку ортодоксальности.
 

Но атмосфера кризиса чувствуется и в научном сообществе - особенно остро там, где наука очень близко подходит к чувствительным для людей вопросам: к вопросам жизни и ее продления, теоретического бессмертия. Как только возникла история с artificial intelligence, как только возникла история про машинный носитель сознания, возник важный повод осмыслить ситуацию и поставить вопрос.
 

Агностики, эндорфиновые наркоманы и промоутеры

Ученый в своей лаборатории обязан быть агностиком, то есть не имеет права прибегать к «богу из машины» как инструменту объяснения, с которым исследование можно не продолжать: объяснение найдено уже до его начала. Вне рамок своей лаборатории ученый может быть кем угодно - праведным православным, воинствующим безбожником, может поклоняться макаронному монстру, но в лаборатории необходимо это самоограничение. Иногда его назывют техническим агностицизмом.
 

Наука – деятельность по построению агностических моделей - это вещь настолько увлекательная и самодостаточная, что человеку, который этим занимается, если он действительно имеет к тому предрасположенность, никаких других опор может не требоваться. Это доставляет ни с чем не сравнимое наслаждение. Ученый – несомненный эндорфиновый наркоман.
 

Ситуацию можно представить как некую иерархическую систему. Внизу самые «убогие» – люди, работающие только за деньги или по обязанности. В середине – эндорфиновые наркоманы, которые получают кайф, а наверху – люди, одержимые идеями демиургизма — преобразования мира на базе «научного мировоззрения», дополненного мифологическими добавками.
 

Вокруг науки, кроме органической периферии — преподавания и техники (от медиков до инженеров), есть сфера «продвижения» (от просветительсва до продюсерства как части научного менеджмента). Это слой тех, кто управляет и кто выбивает деньги, объясняя и обосновывая. Есть еще более дальняя периферия — заинтересованная среда вокруг науки и органической периферии, которая состоит из семей, учеников, любителей.

Технический агностицизм влияет и на то, что происходило с этими расширениями научной среды. Для этих расширений характерен еще более напряженный поиск оснований научной деятельности за пределами собственно науки — эндорфин от научного исследования здесь может заменяться эндорфином от «духовного поиска», как бы примыкающего к науке.
 

Массовое общество: научная фантастика – порождение текстов

В научной среде и на ее перифериях одним из самых популярных жанров на протяжении второй половины XX века была фантастика, в первую очередь — научная. Бум научной фантастики связан в первую очередь с тем, что появилось очень много людей читающих. И они все разные. Им нужно было что читать. Требовались тексты. Ответами за запрос стали любовная проза, детектив, историческая проза и фантастика.

Важным фактором внимания к научной фантастике было благожелательное и ожидающее внимание к науке.
 

Научная фантастика – это способ дать красивые ясные, яркие картинки, которые позволяли бы о них думать. Под этим был прогресс, человеческий оптимизм, развитие человека во все стороны, включая космос. Научная фантастика - это литературный жанр, суть которого состоит в изучении психологических и социологических эффектов, возникающих при столкновении человека / человечества с не известными ранее технологиями и законами природы и общества. Идеологией научной фантастики является тот самый агностицизм, позитивизм и гуманизм.
 

Наука, лженаука и паранаука

В каждой дисциплине существует несколько типов познавательных моделей, несколько типов научной рациональности. Но каждая внутри из них – научная рациональность. Каждая из них жёсткая, может быть, более жёсткая, чем существовавшие ранее парадигмы, потому что больше стал выбор.

Отдельный вопрос — соотношение с лженаукой, паранаукой и религией.
 

Те, кто продвигают в обществе науку, совершенно не обязательно являются по своим воззрениям людьми строго научными. То, что обещают трансгуманисты сегодня, имеет косвенное отношение к науке, но они подогревают в обществе интерес, формируют некоторый социальный запрос, помогают выбивать деньги - и в этом смысле выполняют сложную социальную функцию.
 

К лженауке ученые относятся с юмором, пока не возникает вопрос о юридических моментах на использование марки «наука». То есть пока кто-либо не пытается паранаучные концепции или их носителей выдать за настоящую науку. Или пока не пытаются заставить государство или бизнес выделять деньги на очередные «торсионные поля», гравицапы, чудо-фильтры или славянские веды как на передовые достижения науки, гонимые замшелыми научными институциями.


Ситуация с религией еще сложнее. Есть два параллельных процесса: становления науки как института и практики и удаления религии как одного из социообразующих институтов, которое происходило на волне борьбы с церковью. Связь этих процессов неочевидна. Есть попытка заменить опустевшее пространство мировоззрения для широких масс с использованием элементов науки. Внутри науки в этом потребности нет. Есть задача устранения помех в развитии научного знания, трансляции его высокого статуса и обоснования необходимости в финансировании.
 

Социальная организация науки: массовое и идеологическое

Почти во всех странах, где есть фундаментальная наука, которая финансируется из госбюджета, важно объясняться с людьми.

Мало того, что госорганы выбирается населением, они ещё должны ему объяснять, почему они распределили деньги так, а не иначе. Так что хочешь - не хочешь, а надо объяснять, чем ты занимаешься и почему на тебя надо тратить деньги. Отсюда происходят утверждения, что мы уже почти нашли жизнь на Марсе. Потому что объяснить, почему надо потратить миллиарды на исследование особенностей планетной химии, гораздо тяжелее, чем сказать: «Это же уже почти жизнь. Если мы найдём на Марсе воду, это значит, мы уже почти нашли на нём жизнь».
 

Немассовая работа должна окутываться массово приемлемым социальным саваном. Массовое представление науки — это набор мифологем или методологем, ставших мифологемами, потому что масса не может строить длинных рациональных цепочек, просто в силу ограниченности размера личности. Для того чтобы строить длинную рациональную цепочку, нужно с детства усвоить таблицу умножения, наращивать длину приемлемых рассуждений. Если этого не произошло, методология полностью заменяется разного рода коллажной мифологией.
 

Чем менее область науки включена в глобальный контекст, тем больше там царит идеология. Научное исследование – это довольно сложно организованная отрасль с большим количеством внутренних механизмов поддержания чистоты, начиная от этических, заканчивая методическими.

Поддерживать эту чистоту - это довольно большой труд, прежде всего, сообщества, которое должно друг за другом следить, аккуратненько воспроизводить практики и т.д. И вот это удержание целостного общества сейчас в России уже не происходит. Структура контроля рухнула, развалилась на куски и гниёт. Живут те куски, которые зацепились за мировую науку, за мировое сообщество.
 

У нас мало рецензионной культуры, сильнее всего это заметно в социологии. Там её почти нет. Получить внятные рецензии на текст, написанный другим, невозможно, и причина этого – то, что в нашей научной культуре принята норма, противоположная присутствующей в мировой. Там если к учёному обращаются с просьбой об отзыве на что-то, для него дать этот отзыв - это повысить свой статус. У нас — снизойти до просящего.
 

Особенно запущена ситуация с социально-гуманитарнными науками. Отчасти - потому что они постоянно работают на грани идеологии. И за пределами исторической лаборатории, и даже в самой лаборатории, люди могут придерживаться гнозиса, евразийства, совершенно безумного ностальгического гигантоманского советизма, нео-хроноложества. Даже если неохронологический текст пытается писать относительный специалист в узкой сфере, там всегда вычленяем идеологический интерес, сверхценная идея.
 

Происходит все более сильная поляризация на науку мирового уровня и науку для узкого круга, смыкающуюся с паранаукой или даже со лженаукой.

Источник


← все новости