Удовольствия и огорчения




Удовольствия и огорчения

 

1. Удовольствия и огорчения представляют собой противоположные полюсы эмоциональной жизни, положительный и отрицательный. И как всякие противоположности, они имеют некоторые общие черты: многое из того, что было сказано раньше об удовольствиях, об их психологических особенностях, относится также mutatis mutandis к огорчениям. Более того, эти противоположные эмоциональные состояния зачастую сливаются воедино и взаимно порождают друг друга. Как говорил Шекспир, от грусти недалеко до радости, а от радости до грусти. Огорчения нередко служат причиной возникновения удовольствий и наоборот. Уменьшение удовольствия иногда ощущается как неприятность, а уменьшение неприятности - как удовольствие. Итальянский философ эпохи Возрождения Дж. Кардано пишет в автобиографии, что намеренно причинял себе страдания, чтобы потом испытывать удовольствия. А еще больше таких, кто отказывает себе в удовольствиях, чтобы в будущем не страдать из-за них.

 

Итальянский писатель XVIII в. П. Верри утверждал даже, что удовольствию не только предшествует, но и должно предшествовать страдание, и делал из этого вывод, что невозможны следующие друг за другом удовольствия1. Этот взгляд, которого придерживался и Кант, кажется сомнительным. Неверно было бы также считать, что нельзя испытать две неприятности подряд, ибо над этим воззрением, как и над многими другими, довлеет симметрия следования удовольствий и огорчений.

 

Точка зрения Верри имеет свой аналог в древности. Ее высказывал еще Платон в «Горгии» и в «Филебе», хотя и по отношению лишь к духовным удовольствиям. Но уже Аристотель указал, что она неприемлема даже с этим ограничением: если при утолении голода удовольствие связано с предшествующим страданием, то при слуховых, зрительных удовольствиях или при удовольствиях, связанных с обонянием, дело обстоит иначе, не говоря уже о тех удовольствиях, которые доставляет ум.

 

Тезис о связи каждого удовольствия с неудовольствием чаще всего опирается на такое рассуждение: каждое удовольствие состоит в удовлетворении потребности, каждая же потребность после того, как она удовлетворена, вызывает чувство отсутствия чего-то и поэтому неприятна. Однако такое понимание ошибочно: если бы даже каждое удовольствие состояло в удовлетворении потребности, то не каждая потребность ощущается как отсутствие чего-то; часто ее вообще не ощущают. Тот, кому из окна вагона вдруг открылся прекрасный вид, может им наслаждаться, хотя да этого он вовсе не испытывал в нем недостатка. Более того, недостаток в чем-то, как это видно на примере удовлетворения чувства голода, становится неприятным, если его через некоторое время не удовлетворить.

 

2. Иногда высказывается убеждение, что удовольствие не только наступает после неприятности, но, что еще важнее, заключается в уменьшении огорчения, так что в сущности своей оно есть не что иное, как облегчение. Наше благополучие - это только отсутствие зла, говорил Монтень. Но утверждают также и обратное: страдание - это уменьшение удовольствий. Ф. Буйе, французский психолог второй половины XIX в., писал: «Не следует определять удовольствия через уменьшение страданий, как и страдание через уменьшение удовольствий: из двух главных форм эмоциональности удовольствие является позитивной формой». Обе эти крайние теории являются, однако, ошибочными. Мы ощущаем положительно удовольствие, а не его отсутствие. Точно так же и огорчение. Оба чувства одинаково положительны. Вместе с тем как уменьшение неприятности может принести удовольствие, так и уменьшение удовольствия вызывает неприятное чувство. И во всяком случае, в сопоставлении с минувшим огорчением удовольствие, получаемое в данный момент, ощущается сильнее, так же как в сравнении с минувшим огорчением и огорчение, испытываемое в данное время, воздействует на нас сильнее.

 

3. Пессимисты утверждали, что естественным состоянием человека является страдание и только благоприятные внешние обстоятельства могут освободить от него. Такое утверждение, однако, едва ли может быть верным. Но также вряд ли может быть верным и противоположное суждение, высказанное, в частности, Эпикуром: естественное состояние человека - это состояние радости, а страдание - лишь результат действия внешних обстоятельств. Природа наделила человека способностью испытывать страдания. Но она наделила его способностью испытывать и радости. Один более склонен к положительным эмоциям, другой - к отрицательным. И даже один и тот же человек склонен то к положительным, то к отрицательным эмоциям.

 

4. Структура приятных состояний та же самая, что и не у приятных, и разновидностям удовольствий соответствует столько же разновидностей неудовольствий. Однако эта структурная симметрия не свидетельствует, конечно, о количественной: из того, что существует столько же видов удовольствий, сколько неудовольствий, не следует, что люди испытывают их в равной пропорции. Человек вообще больше радуется красоте, чем огорчается безобразным, но его больше огорчают болезни, чем радует здоровье.

 

В последнее время некоторые психологи и физиологи подчеркивают асимметрию приятных и неприятных эмоций. В основном количественную асимметрию. По их мнению, боли сильнее, продолжительнее, чаще, чем наслаждения, они не переходят со временем в свою противоположность, как последние. И это естественно, ибо боль охватывает в организме большее количество центров, чем наслаждение.

 

Удовольствие и неудовольствие, несомненно, окрашивают многие наши переживания, но окрашивают ли они все из них и всегда? Если наши переживания не являются приятными, то они должны быть неприятными, а если не являются неприятными, то должны быть приятны? Эта точка зрения имела немало сторонников. Ее разделял Эпикур, а из более поздних последователей - по определению Буйе - Э. Кондильяк, Р. Лотце, Ампер, И. Тэн, сам Буйе. Чаще всего они аргументировали тем, что всякое, даже малейшее, изменение в нашем организме мы ощущаем либо как приятное, либо как неприятное, точно так же как каждое внешнее воздействие; а поскольку мы постоянно ощущаем свой организм и получаем, какие-то воздействия извне, то не может быть в жизни минут без приятных или неприятных чувств.

 

Самонаблюдение позволяет, однако, выступать против такого общего понимания: некоторые состояния мы ощущаем как безразличные - ни приятные, ни неприятные, они нас не радуют и не огорчают. Уже Платон в «Филебе» наряду с приятными и неприятными состояниями описывал безразличные. На них указывали психологи эмпирического направления, начиная с Т. Рида, Джеймса Милля и А. Бэна. Если даже мы склонны реагировать на переживаемое эмоционально - положительно или отрицательно,- то все же реакция эта не всегда настолько сильна, чтобы приобретать характер явного удовольствия или огорчения. Чаще всего так происходит в обычных жизненных ситуациях и при обычных повторяющихся занятиях, которым мы уделяем мало внимания, на которые слабо реагируем, и даже реагируя, не думаем о своей реакции и не осознаем ее. Однако самонаблюдение, подтверждающее нейтральные состояния, может быть поверхностным, а состояния, кажущиеся безразличными, содержать на самом деле приятные и неприятные чувства, но слабые, поэтому проходящие мимо нашего внимания. С этой возможностью считался У. Гамильтон, предпочитавший не давать окончательного решения проблемы.



Еще материал по данной теме


← все статьи