Мир, человек, бог, богочеловек




Мир, человек, бог, богочеловек

 

Отличительная особенность человека заключается в том, что, принадлежа животному миру, он одновременно возвышается над ним, дистанцируется от него, содержит в себе совершенно новое качество - божественную «искру», тайну сознания, некую надмирную потенцию, делающую его гражданином двух миров - материального и духовного, земного и небесного, животного и космического. Именно по этой причине натуралистический под- ход к человеку ограничивает понимание его природы и не может убедительно объяснить такие его имманентные особенности как стремление к небесам, творчество, нравственную жизнь, тем более - огромное количество экстрасенсорных и трансцендентных способностей, принадлежащих более мистике, нежели науке.

 

Можно говорить о присутствии в человеческой душе момента трансцендирования, человеческого причастия к Абсолюту, наличия некой Божественной искры, о которой впервые заговорили древние пророки. Создание человеком религии, мистики, магии, огромный творческий потенциал человечества, создание грандиозного здания духа свидетельствуют о прорыве жизни к новому, надмирному, божественному, о заложенном в человеке сокровенном качестве - творческой силе, творческой активности, особой инстанции, которую рациональный Фрейд назвал UberIch, сверх-я. Можно констатировать, что человек - это жизнь, впервые вышедшая за пределы своей животной природы, жизнь, соединившая материю и трансценденцию, землю и небо.

 

Самосознание, духовность, культура, нравственность, терпимость - наглядные свидетельства перехода эволюции на совершенно новый уровень, демонстрации зарождения нового качества - одухотворения материи, осознания существования наряду с природой чего-то высшего и надмирного, что ее породило. Идея Бога возникла в сознании человека именно благодаря его способности к трансцендированию, к выходу за пределы природности, материальности, натуралистичности.

 

«Это можно выразить и так, что Бог, будучи первоисточником и центром реальности, одновременно пронизывает всю реальность, как бы излучаясь по ее всеобъемлющей полноте. А так как к сфере реальности принадлежит и человек, то Бог в этом аспекте своего бытия пронизывает и человека, излучаясь в него, присутствует в нем и, следовательно, одновременно имманентен ему».

 

Человеческое сознание в этом смысле является той «средой человеческого обитания», той «внутренней отчизной», теми глубинами, в которых - в самые возвышенные мгновения нашей жизни - происходит величайший трансцендентальный акт: встреча человека с невидимым и недоступным Богом, присутствующим в этих глубинах. Творец открывается человеку внутри него, в последней глубине его уединенного «я», и такое открытие всегда является выходом за пределы собственной обособленности, изолированности, так сказать, единением «я» с Миром. И только тогда, когда в глубинах человеческих происходит такая встреча, человек перестает быть только природным существом и возвышается над самим собой. И тогда вы ощущаете, что ваша личность - это храм Божий, в который вселяется Господь.

 

В своих статьях я покажу, что дух разлит в мире и что человеческое «я» - капля в океане Божественной жизни. Бог является не просто Творцом, но глубочайшей основой нашего «я». И само это «я» устроено таким образом, что важнейшим его свойством является способность к обнаружению Творца внутри Его величайшего творения - дар богоподобия. Как мы не смогли бы увидеть Солнце, если бы наш глаз не был подобен ему, констатировал Плотин, так мы не можем искать и воспринимать Бога, если сами не являемся богоподобными.

 

Еще до возникновения монотеизма и великих мировых религий язычество широко пользовалось «технологиями священного», призванными приблизить человека к небесам, трансформировать сознание, прикоснуться к богам, стать как боги. Прошедший через языческую мистерию человек должен был преобразовать «рычащего зверя в божество», подняться до богоподобного состояния. Все мистерии являлись ритуалами посвящения, имели тайный, сокровенный характер и были направлены на изменение сознания посредством переживания священного...

 

Целью мистерий Египта, Греции, Вавилона, Индии было достижение откровения, созерцание Бесконечного, постижение загадки существования. По словам Платона, в ходе мистерий «мы стали зрителями целостных, простых, неизменяемых и благословенных видений, которые состояли из чистого света». Принято считать, что именно в процессе мистерий Пифагор в мистическом откровении открыл смысл чисел, семь нот гаммы и «музыку сфер», узрел шаровидность Земли.

 

Стержень жреческого мистицизма - посвящение, возвышение человеческого существа на головокружительные высоты духа, позволяющие осуществить господство над жизнью. Чтобы достигнуть такого господства, - говорили древние мудрецы, - человек нуждается в полнейшем переплавлении всего своего существа, физического, нравственного и умственного. Причем такая переделка возможна лишь при одновременном упражнении воли, интуиции и разума. Посредством их полного согласования в мистериальном процессе человек может развить свои способности до неограниченных пределов. Душа обладает непроснувшимися чувствами - посвящение будит их. Благодаря углубленному изучению и неутомимому прилежанию, человек может войти в сознательные с ношения с сокровенными силами бытия. Более того, великим душевным усилием он может достичь непосредственного духовного ведения, открыть перед собой дорогу в иные миры и обрести способность проникнуть туда. И лишь тогда он сможет сказать, что победил судьбу и завоевал для себя даже здесь, на земле, божественную свободу. Тогда только посвященный может стать посвятителем, теургом, иными словами - ясновидящим и создателем душ.

 

Мистерии древнего Египта были призваны побороть искушение чувств и падение в бездны материи (то есть жизнь во мраке) светом духа и познания, духовным очищением, самостоятельным приходом адепта к Богу - через все мыслимые и немыслимые искушения и испытания. Иерофанты исходили из глубинного убеждения, что человек может овладеть истиной и воспарить духом лишь тогда, когда Бог станет частью его внутренней сути, естественным проявлением его души. Человека нельзя сделать адептом, он должен сделаться им сам, войдя в соприкосновение с надмирным. Ведь преображение души человека - дело исключительно самой души.

 

Мистерии всегда носили космический характер, их доктрина гласила, что Земля для человека - место изгнания, а настоящая обитель - звездное пространство, космос. Главным законом древних мистерий был ряд последовательных ступеней испытания и посвящения, раскрывающих какую- то новую идею, новую точку зрения, неожиданную перспективу. И сокровенные идеи в мистериях не раскрывались человеку до тех пор, пока он не показывал себя достаточно подготовленным для их восприятия.

 

Древние понимали, что восприятие каждой новой идеи требует особой подготовки; что схваченная на лету идея может быть воспринята в неверном освещении, неправильно; а неправильно воспринятая идея может дать совершенно нежелательные, даже гибельные результаты.

 

Мистерии и постепенные посвящения должны были охранять людей от полузнания, которое зачастую хуже полного незнания, особенно в вопросах вечного, с которыми имели дело мистериальные действа. Финальному акту «посвящения» в мисты, происходившему путем особых очистительных обрядов, предшествовала длительная подготовка адептов, позволявшая постепенно открывать ему все новые и новые символы сверхъестественного опыта с тем, чтобы тщательно подготовить момент «расширения сознания» (просветления) на последней стадии мистериальной трансформации души.

 

Смыслом «посвящения», скажем, у египтян было: приобщить человеческий микрокосмос к макрокосмосу мирового процесса с тем, чтобы посмертно присоединиться к Осирису. Мистерии представляли собой «проявление» Бога, сокрытого в душе посвящаемого. Для этого необходимо было преодолеть низшую природу, дабы дать возможность проявиться высшей. Таинство посвящения, собственно, представляло собой символический процесс выявления Бога в собственной душе. Посвящаемый испытывал переживание высшего порядка, результатом которого становилось преображение. Бот как описал это один из адептов: «Меня влекла бесконечная перспектива, в конце которой лежит совершенство божественного. Я почувствовал, что сила этого божественного заключена во мне. Я предал могиле то, что задерживало во мне эту силу. Я умер для земного. Я был мертв. Как низший человек, умер я. Я был в преисподней и вступал в общение с мертвыми, то есть с теми, что включены уже в кольцо вечного миропорядка. После пребывания в преисподней я воскрес из мертвых. Я победил смерть, и вот я стал теперь иным. Я не имею больше дела с преходящей природой. Она проникнута во мне Логосом. Отныне я принадлежу к тем, что живут вечно и воссядут одесную Осириса. Я сам буду истинным Осирисом, соединенный с вечным миропорядком, и суд над жизнью и смертью будет в руке моей».

 

Чудо посвящения заключалось в возможности и способности человека почувствовать себя стоящим на высшей ступени бытия. Вот что по этому поводу писал знаменитый Томас Тэйлор: «Великие Мистерии неявно, с помощью мистического и восторженного видения, облагораживали душу, освобождая ее от материальной природы и постоянно вознося реальность к духовному видению».

 

По свидетельству Плутарха, древнегреческие мистерии преследовали цель отвлечь душу посвящаемых от телесной жизни для соединения с божественной и в этом смысле готовили приход монотеистических религий - иудаизма и христианства. Приняв посвящение, позже писал Шеллинг, мист становился кабиром, включенным в божественную связь с высшим миром. Или по иному: мистерии открывали душу посвященных Богу. Вот почему Эдесий наставлял своего царственного ученика и первого христианского кесаря Константина: «Если однажды ты примешь участие в мистериях, ты будешь стыдиться, что родился только человеком». Мистерии пробуждали в душе человека высший, духовный мир и готовили его к соединению с Богом.

 

Апокалипсис Иоанна Богослова также можно толковать как мистерию, обращенную к семи христианским общинам, как сражение между низшей и высшей человеческой природой. Человек как «древний змий» приобщается Апокалипсисом к посвящению и к высшему, мистическому знанию, символами которого до предела насыщено это христианское откровение: «И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег Завета Его в храме Его».

 

Надо отдавать себе отчет в том, что Апокалипсис являет собой связующее звено христианства с более древней иудейской мистикой и не менее темен, чем Зогар. Написанная Иоанном Богословом иероглифическим языком чисел и символов, книга раз за разом обращается к каббалическим образам. «Знающий да поймет», - часто повторяет автор, приводя аллегорию или мистическое число. Мы видим, что великий последователь и хранитель таинств Спасителя не стремился быть понятым большинством, подтверждая тот тщательно скрываемый церковью факт, что христианство начиналось с узкого кружка «посвященных», мистов. Апокалипсис - шедевр такого же свойства, как книги еврейской Каббалы, содержащие больше смысла, чем слов, способ выражения которых фигуративен, как в поэзии, и точен, как в математике.

 

Даже в древних мистериях соединение с Богом было доступно лишь немногим посвященным. У ессеев, в среде которых, видимо, воспитывался Иисус, достичь подобного соединения стремилась уже вся община. Кстати, символика Христа, вся его жизнь, его распятие и воскрешение - свидетельства повторения пути Мировой Мистерии, прохождения через обряд смерти для воссоединения с вечным небесным Отцом. Иными словами, налицо традиция посвящения, относящаяся к языческим мистериям и к посвящению раннего христианства. По мнению Р. Штейнера, в христианстве деяниями Христа было явлено человечеству, что подобное «единение» может впервые стать достоянием всего человечества.

 

Однако, церковное христианство пошло по совсем иному пути: уничтожив элевсинско-дионисийское наследие античности, оно покончило с широко распространенной в древности мистериальной практикой «расширения сознания». Пожалуй, лишь немногим христианским мистикам и святым давалось то, через что многие поколения избранных проходили через посвящение в Элевсине и других святилищах древнего мира.

 

Восходящее к мистериальной практике выражение «мертвый хватает живого» - плод элевсинской мистики, трактующей видимое как результат невидимого: мистериальное «воплощение» подразумевало, что в полночь - время мистерий - невидимые миры приближаются к видимому и что высшие духи в это время обретают способность проникнать в сознание, пробуждая его высшую природу, открывая тайному знанию. Не случайно избранник, прошедший ритуальную драму и жестокие испытания с их ловушками и опасностями, получал почетный титул Мистес, то есть видящий сквозь туман. Это означало его причастность к высшим истинам, открывшимся ему в холотропном состоянии сознания. Очевидна лингвистическая близость современного понятия «мистик», обозначающего искателя истины по велению сердца, по пути «расширения сознания», к «Мистесу», вера которого означает существование невидимых или сокрытых миров.

 

Как мы теперь понимаем, элевсинские мистерии, проводившиеся в Элевсинском святилище близ Афин на протяжении более двух тысяч лет и прерванные христианским императором Феодосием, преследовали цель просветления неофитов, ведущего к преображению внутреннего мира и к его соединению с небесным.

 

Большинство великих философов и поэтов древнего мира, в том числе Платон, Аристотель, Эпиктет, Софокл, Еврипид, Пиндар, Цицерон, Марк Аврелий, прошли через мистериальный ритуал «посвящения» и «обращения», а Марк Туллий Цицерон, нарушив обет молчания, написал восторженный отчет о воздействии такого рода трансформаций сознания личности на античную цивилизацию. Не будет преувеличением связать величайшие взлеты духа в период «золотого века» Афин и затем Рима с влиянием холотропных состояний сознания, пробуждаемых мистериальными действами.

 

Благодаря мистериям древние философы обучились новому языку - языку символов, на котором написаны человеческая мудрость и человеческое знание. Это язык не только мистицизма, но и язык природы, ибо законы и силы, проявляющиеся во Вселенной, становятся доступными человеку исключительно благодаря изобретению такого языка. Индивидуальное мышление, наша память - часть одной Великой Памяти, памяти бытия. Эти Великое Сознание и Великая Память могут пробуждаться символами. С помощью символов люди издревле искали способы передачи последующим поколениям откровений и знаний, превосходящих возможности обыденного языка. Можно без преувеличения сказать, что тайное знание мистерий становилось таковым благодаря эзотерическому языку символов, доступных исключительно посвященным.

 

Хотя язычество не знало единого бога и выстраивало все духовные существа в своеобразные иерархии, простирающиеся между землей и небесами, тем не менее здесь уже присутствовала идея возвышения души до богов, достижения земными существами божественных способностей.

 

Единство и цельность всего существующего, лежащая в основе монотеистического мистицизма, проявляется, прежде всего, в том, что Бог, будучи трансцендентен миру и находясь над ним или вне его, вместе с тем глубоко имманентен и сроден всему существующему: то, что человеку недостает как природному существу, он находит в собственной божественной душе, всецело принадлежащей именно к указанным цельности и единству.

 

В отличие от мистики, древняя религия исходила исключительно из идеи безусловной трансцендентности и надмирности грозного Бога и ничтожества твари пред ликом Творца. Следы этой языческой концепции карающего и мстительного Бога сохранились в первой монотеистической религии, допустившей завет (договор) между народом и Богом. Впрочем, Моисей все же преодолел пропасть, лежащую между Богом и Миром: свидетельство тому - человек как «образ и подобие Божие», как символ некого внутреннего сродства и онтологического единства. В этом отношении (сближении твари и Творца) огромный шаг вперед сделан христианством, новозаветным Христом, провозгласившим возможность договора между Богом и каждым человеком. Христианство - религия спасения, религия спасения человека от его земного ничтожества, от трагического бессилия его животного бытия. В Иисусе впервые зажигается сознание нравственной связи между Богом и человеком, Отцом и Сыном.

 

Это уже вполне сознание родственной близости Бога, возможности освобождения человека от тварной природы и обретения им способности стать «чадом Божиим», реализовать свой глубочайший божественный потенциал. В христианском сознании впервые синтезируются и гармонизируются моменты трансцендентности и имманентности в отношениях между Богом и человеком: «Человек может и должен "обожиться" - внутренне приобщиться божественному началу и проникнуться им, как единственно подлинной, глубочайшей основой своего существа; но это божественное начало может стать такой внутренней имманентной основой человеческого бытия именно при условии напряженно-острого сознания его трансцендентности чисто тварному, внебожественному существу человека».

 

Таким образом, ветхозаветную идею ничтожества и бессилия индивидуального человека пред ликом Божиим христианство обогатило возможностью Царства Божия - пронизанностью человеческой души Божественной эманацией. Отсюда идеи величия и спасения человека через его богочеловечность, принадлежность партии Христа. В евангельских текстах и апокрифах мы обнаруживаем развитие идеи о внутреннем родстве и связи между человеком и Богом. Апостол Павел в афинской речи со ссылкой на изречение античного поэта говорит: «Его же рода мы есмь».

Величайшее последствие Откровения Иисуса: человек выходит из Встречи преображенным, просветленным. Теперь он един с миром и полностью принимает его. «Откровение есть процесс, тесно связывающий того, кто познает, с Тем, Кто ему раскрывается».

 

Мистический опыт первых христиан связан с переживанием реального присутствия некоего Высшего Начала, которое направляет и делает осмысленным как существование Вселенной, так и их собственное существование. Это ощущение часто давалось в акте непосредственного «видения», исполненного такой же внутренней достоверности, какую имеет видение собственного «я». Но этот, же опыт давал нечто большее - откровение, величайшим последствием которого было то, что человек выходит из Встречи преображенным, просветленным. «Откровение есть процесс, тесно связывающий того, кто познает, с Тем, Кто ему раскрывается».

 

Многочисленные ошибки и просчеты христианской церкви имели своими следствиями Реформацию и Ренессанс. Глубочайший кризис христианского сознания в эпоху Возрождения привел к тому, что идея богочеловечности, глубинного сродства между человеком и Богом, была трансформирована движением, враждебным христианству и религии вообще.

 

Трагедия этой и последующих эпох заключалась в том, что эта идея получила развитие в результате грандиозного восстания человека против Бога: в процессе все большей рационализации жизни человек отринул трансцендентную часть собственной природы, объявив демиургом, властителем и хозяином своей собственной жизни исключительно самого себя. Отвергнув и утратив Бога, человек занял Его место. Божественность человеческого духа, надмирно-духовная основа бытия человека примитивным образом были преобразованы в «природность», «эволюционность», «торжество разума», «человеческий прогресс» - в естественное и легко достижимое царство разума, справедливости и добра, материализовавшееся, как известно, кровавыми революциями, жестокими войнами и нравственным упадком. Погасив Божью «искру», заменив ее «торжеством разума», обожествив человека в его природном существе, Возрождение и Просвещение с неизбежностью природного закона привели к аморализму и насилию: человек как неограниченный самодержец и хозяин был объявлен сверхчеловеком, человекобогом, абсолютным властителем мира и судьбы.

 

Две указанные формы взаимоотношений между человеком и Богом - ничтожность творения пред ликом трансцендентного Творца, с одной стороны, и самообожествление, с другой, выявили ограниченность и недостаточность антиномического подхода к проблеме: человек не горшок в руках Всемогущего Горшечника и не сверхчеловек Ницше, но двуединое целостное существо, соединяющее в своей природе творение и Творца. В данном случае снова-таки можно говорить о холизме, всеединстве мира и Бога, мистической Плероме, богочеловечности, гармоническом сочетании в человеке двух начал, явленном нам в единстве и целостности личности Иисуса Христа. Это означает, что «я» человека есть вместилище некой самобытной и надмирной реальности.

 

Богочеловечность предполагает сосуществование в душе человека двух слоев или инстанций, обеспечивающих сродство между ним и Богом. «Только наличие этих двух слоев самого человеческого духа дает возможность непротиворечивого сочетания имманентности Бога человеку с Его трансцендентностью ему... Только потому, что я есмь или во мне живет эта таинственная глубина, я есмь нечто иное, чем просто природное существо, - нечто иное, чем вещь, совокупность качеств и процессов, даже нечто иное, чем просто "одушевленное существо"; только в силу этого я есмь именно я - автономный субъект, центр некой изначальной мысли и воли».

 

По глубокому убеждению С. Л. Франка, индивидуальное «я» человека уходит своими корнями и сливается в духовных глубинах со сверхиндивидуальным и божественным бытием, в результате чего посредством этого «я» происходит само и богопознание - отражение абсолютной жизни внутри человеческой души.

 

Мистический подход к рассматриваемой проблеме как раз и свидетельствует о таком неслиянном соединении - соприсутствии в человеческой душе двух начал, допускающем то одно, то другое проявление - борьбу, о которой я говорил в начале. Иисус дал нам яркий пример такого соединения, обоснованного позже апостолом Павлом, а также Плотином, Августином, Тертуллианом, Дионисием Ареопагитом и многими другими.

 

По мнению многих мистиков, глубинный слой человеческого духа не тожествен Богу и не составляет части Бога, но находится как бы в промежутке между «тварью» и Творцом - это, по выражению Франциска Сальского, сверхчеловеческое в человеке, или, по словам Гегеля, инобытие Бога в нас. Бог и дух человеческий, если не «изготовлены» из одного материала, то единоприродны: божественная иррадиация достигает нас и становится нами, сохраняя свою слитность с Богом. Сама человеческая душа - то таинственное, надприродное, можно сказать, трансцендентное образование, в котором проявляется наша божественная глубина и наше единение с высшим. В отличие от пуповины, которая связывает плод с матерью и должна быть при рождении перерезана, нить, связывающая человека с Отцом, неразрывна и делает новорожденного единым с силой, что его породила. Этой нитью человеческое существо связано с богочеловеческой родиной в царстве природного бытия.

 

Божественное начало человека - это и глубины его сознания, и свободное самобытие, и благодать, и творческая сила, и харизматичность, и мистическая одаренность, и просветленность.

 

Но лишь величайшим из мистиков на высочайших вершинах слияния с Богом дано вкусить и выразить высшую потаенную глубину их божественной природы.

 

Бог не ограничился творением человека, но одарил его частицей своего духа. Он, если можно так выразиться, внедрен в душу человеческую, обладает собственной обителью в ее глубине, освящает и просветляет ее. В силу сказанного человек не просто творение, но «рожденный свыше сын» или «чадо» Божье, несущее в себе свет Отца. Эта высшая, божественная (хотя нередко глубоко скрытая) природа человека есть конечная цель Божьего замысла о человеке - именно в силу этого можно говорить о человеке как Наблюдателе, Свидетеле, Новом Адаме, несущем в самом себе и непрерывно проявляющим божественную глубину.

 

Подобным образом можно говорить не только о богочеловеке, но и о богочеловечестве: «Общество со всей своей громоздкостью, механистичностью и внешней тяжеловесностью творится и приводится в движение скрытой силой некоего первичного духовного организма, лежащего в его основе. Этот первичный духовный организм есть богочеловечество, слитность человеческих душ в Боге».

 

Я сжато рассмотрел проблему человек-Бог с христианской позиции, но эта проблема так или иначе поднималась во всех религиях, анализ которых демонстрирует, что при всех конфессиональных различиях они «питались» из единого источника. Разделенные пространствами, временами и языками, визионеры в основе своей всегда видели приблизительно одно - не лучшее ли свидетельство боговдохновенности всех Великих Книг человечества?

 

Скажем, из Бхагавадгиты следует, что мистическое знание человека достижимо посредством личного опыта просветления. Достичь трансцендентного невозможно тому из смертных, кто опирается лишь на свой разум, но легко тому, кто благочестив и предан Богу. Вся эта книга - развернутая метафора духовной битвы человека, занятого поисками просветления. Призывая Арджуну возвыситься над невежеством разделенного мира, Кришна возвещает главную идею индуизма: мир есть только воплощение единой высшей реальности, Брахмана - души, внутренней сущности всех вещей.

 

Брахман бесконечен и вездесущ, превосходит все представления и слова, выше разума и человеческого постижения. Из Брахмана всё возникает, в нем существует и в нем растворяется. У Шанкары Брахман - единая реальность, которая есть всё; Брахман - творец эмпирического мира и верховное бытие, лишенное каких-либо качеств. Тем не менее, он имеет отсвет в душе, в «я» человека и отождествляется с Атманом. Основополагающая идея Гиты состоит в том, что Брахман и Атман, высшая и личная реальности, тоже едины: «То, что есть тончайшая сущность, - является душой всего этого мира. Это реальность. Это Атман. Это ты». В каждом человеке присутствует частица Брахмана - дух, духовное начало, нематериальное индивидуальное «я», называемое Атманом.

 

Атман индуизма не тождествен христианскому персонифицированному Богу, а равнозначен европейской Самости: духовная Самость и есть здесь Бог; человек, пребывающий в своей Самости, не просто пребывает в Боге, но и является Ботом (Шри Рамана). Самость для индуса - высшее благо и цель, ведущие к совершенству. Цель всех духовных практик индуизма - перемещение центра тяжести с эго на Самость, с человека на Божественное Единство. Это означает, что «я» должно раствориться в Самости, в Атмане. Индуистская Самость - квинтэссенция духовной целостности человека и Бога. Вся духовная практика индуизма своей конечной целью имеет достижение такой целостности, признавая вместе с тем необычайную трудность преодоления эго. Так, Рамакришна говорит: «Пока существует укорененная привязанность к "я", до тех пор невозможно ни познание, ни освобождение, и нет конца рождению и умиранию».

 

Хотя индуисты, буддисты и христиане сходятся в признании идеи «Бог во мне», все же между ее пониманием существует различие. Апостол Павел говорит: «Все вы, во Христе крестившиеся, во Христа облеклись» и «Сейчас уже не я живу, а Христос живет во мне», в буддистской же сутре находим: «Ты есть Будда». Конечно, между двумя формами есть разница: христианин достигает высшего предела in Christo, в то время как буддист осознает, что он сам есть Будда.

 

То, к чему пришли немногие христианские мистики, лежит в самом сердце индуизма: «Как единый огонь, проникая Вселенную, проявляется в различных формах, так и эта единая Душа проявляется во всех душах. И, однако, она сверх того есть нечто бесконечно большее...».

 

Боги Индии не являются объективной данностью, но - духовными средствами для обмена идеями между индивидуальным сознанием и Абсолютом. Во время медитации они вызываются из Космической Пустоты или из глубины человеческой души. По словам Дж. Туччи, в медитации эго сливается с Богом, а иллюзии материи, времени, пространства и самого индивидуального сознания - исчезают.

 

Религии Востока отличаются от религий Запада так же, как интроверсивная точка зрения от экстраверсивной. Для индуизма внутренняя психическая реальность полностью подавляет внешнюю реальность, восточное видение мира является больше фактом психологическим, нежели продуктом логических построений. Интроверсия - это «стиль» Востока, так же, как экстраверсия - «стиль» Запада.

 

Главное отличие индуизма от христианства заключается в отказе от антропоцентрического Бога и личностного начала человека. Бог надмирен и надчеловечен, человек - частица Абсолюта, душа которого существует в земном мире, как песок в воде: не единство души и тела в единичном существовании, но долгая цепочка перерождений до слияния с Абсолютом. Формула христианства: «многое - едино», формула индуизма: «всё - это Абсолют». Уникальности Иисуса Христа и Его воскресения индуизм противопоставляет множество земных путей (отсюда его плюрализм и толерантность).

 

Многие индусы вообще не верят в единого бога, предпочитая ему безличный, космический принцип, космический порядок, Риту, неотрывную от Vach, Слова. Под Ритой часто понимается регулярность космических процессов, нравственный закон, истинная справедливость, порядок, лежащий в основании всех вещей.

 

Христианскому учению о первородном грехе в индуизме противостоит учение о первородной божественности человека. Человек призван стать Божеством, пишет С. Вивекананда, постигая свою божественность. Тем не менее, в обоих случаях человек хочет духовно приобщиться к бесконечному бытию, которому принадлежит по природе. По словам А. Швейцера, он стремится постичь таинственную волю, которая правит миром, и слиться с ней. Лишь в духовном единении с бесконечным бытием может он обрести смысл своей жизни, черпать силу, чтобы жить и действовать. Кстати, многие кришнаистские мантры, в частности «Харе Кришна Мантра», должны споспешествовать слиянию человека с «верховной личностью», в чем достигается высшее счастье и радость жизни. М. Элиаде видел ценность мантр в их способности вызвать состояние глубокой сосредоточенности, «внутренней литургии». Правильно используя мантры, можно овладеть силами всех сокровенных уровней бытия. Тантрическая мистерия индусов призвана открыть путь к высшему духовному творчеству и к потаенным возможностям человека.

 

Провозглашенная в Упанишадах формула «тат твам аси» («Ты есмь То») представляет собой высший индуистский принцип единства всего сущего: в соответствии с ним человек должен видеть «себя во всем сущем и всё сущее в себе». Идея «тат твам аси» наводит на следующую мысль: раз я - одно с Тем, то человеческое самосознание есть осознание изначального единства с Богом. Это же следует из открытия Брахмана, согласно которому мир, кажущийся Многим, на самом деле есть Один: «всё есть Брахман».

 

Идея, согласно которой истинное «я» человека едино со всей Вселенной, глубоко пропитывает индийское сознание: человек постоянно уподобляется «божественному граду Брахмана», «граду о девяти вратах». О нем говорят: «Бог живет в углублении его сердца».

 

Еще одна идея индуизма - обращение Бога в Мир, жертвенный и священный акт их взаимопревращения и единства: Бог становится миром, который в итоге снова становится Богом. В этом заключается суть Божественной Игры, лилы, ареной которой является бытие. Майя, которую часто интерпретируют как иллюзорность мира, на самом деле в Ригведе является магической созидательной силой, с помощью которой «организуется» Божественная Игра, то есть Абсолют проявляет Вселенную.

 

Иллюзорный мир майи скрывает от сознания единую лежащую за видимостью реальность Брахмана. Мокша - такое состояние сознания, когда материальный мир исчезает из поля зрения, растворившись в беспредельном, тускло светящемся океане Вселенной. С таким миром необходимо расстаться, дабы слиться с Единым, скрывающимся за множественным и его определяющим. Брахман суть подлинная реальность, свободная от адвайты, то есть не знающая противоположностей и частей.

 

Шри Рамакришна, проповедовавший единую духовную всечеловеческую религию, видел Бога во всем живом и говорил о тождестве Брахмана и человека. Реализацию Бога в человеке Рамакришна считал возможной за счет следования религиозно-этическим предписаниям, составляющим содержание любой религии. Идеалу отречения от мира Рамакришна противопоставил долг - необходимость неукоснительно выполнять свои обязанности и обязательства.

 

Два основных положения веданты, согласно Рамакришне, связаны с божественностью человека и преобладанием духовности в жизни. Из этого следует, во-первых, признание того факта, что общество и религия должны быть основаны на признании всемогущества человека и, во-вторых, что плодотворность идей определяется духовностью жизни.

 

Жизнь самого Рамакришны стала ярким примером воплощения проповедуемых им принципов. Он известен как просветленный, способный входить в экстаз от одного имени Богоматери, причем это могло происходить несколько раз в день. Рамакришна обладал способностью вызывать инсайт у других людей путем простого прикосновения. Засвидетельствована сверхчувствительность Рамакришны, напоминающая стигматизацию святого Франциска.

 

Ученик Рамакришны Свами Вивекананда, поставивший своей целью донести до Запада дух Веданты, считал, что волны эволюции неизбежно ведут ее к возврату к собственному источнику - Богу. Эволюция устремлена к центру, откуда расходятся пути, ведущие ко всем уровням бытия. Этот центр - внутри человека. В самом глубоком центре души заключен центр всей Вселенной. Истинная природа человека и смысл эволюции - стремление к совершенству, реализация божественной духовности, Бога в себе. Великие религии или идеи не умирают; эволюция - развитие и совершенствование духа, укрепление мировых религий, непрерывное совершенствование идей, духовное восхождение человечества. Когда Иисус говорит: «Царство небесное внутри нас», - это означает, согласно Вивекананде, что духовный рост каждого внутри него самого, у каждого лишь один повелитель - его душа, каждый творит сам себя.

 

Одна из древнейших Упанишад гласит: «Всё, что существует в этом мире, должно быть осенено Господом». Комментарий С. Вивекананды: «Нам нужно всё осенять Господом. Не в ложном оптимизме, заставляющем нас закрывать глаза на зло, но в лицезрении Бога всюду: в злом и в добром, в грехе и в грешнике, в счастье и в горе, в жизни и в смерти... Если у вас есть жена, это не значит, что вы должны ее оставить, но значит, что в вашей жене вы должны видеть Бога. Он в ней, в вас и в ребенке... Он присутствует всюду».

 

Цельность и единство мироздания подразумевают необходимость всего существующего: добра и зла, благодати и страдания... «Каждая душа божественна в потенции, пишет Вивекананда. Цель состоит в том, чтобы проявить это божественное начало, находящееся внутри нас, управляя как внутренней, так и внешней природой».

 

Дисциплину духа, которую Запад искал в картезианских «Рассуждениях о Методе», индусы издавна видели в системе йоги, объявленной Вивеканандой царским путем к истине: «Если Бог существует, должна существовать возможность Его достигнуть... Религия - не слова и не теория. Она осуществление. Сущность ее не в том, чтобы слушать и принимать. Она в том, чтобы быть и становиться. Она начинается там, где начинается применение способности религиозного осуществления».

 

Иными словами, религия должна быть действием, чтобы быть религией, «ремесло» которой - любовь, дар понимать и любить тех, кто думает не так, как вы. Подняться до такой любви способны единицы, но именно они возвышаются до уровня Бога, и ими освещается целая страна. «Мы не только не скажем другим, что они неправы, как это делают фанатики, но мы скажем им, что они правы, если они идут своим собственным путем, тем личным методом, к которому каждый из нас приспособлен по природе... Не следует вам бороться с теми, кто не чувствует так же, как вы... Есть миллионы лучей, сходящихся в одном фокусе, в солнце. Как бы далеко они ни отстояли друг от друга, они все встретятся в центре... Каждому нужно лишь стремиться все выше, к центру...».

 

Принцип Вивекананды: «Не я, мой брат, но ты» - усиленно думая о благе других, посвящая себя служению им, ты очищаешь сердце и достигаешь состояния Дживан Мукти (Свободы в Жизни). Надо видеть Бога в ближнем - тогда Бог в вас. Кто живет в Боге, будет жить для всех. Начинайте с того, чтобы отдать вашу жизнь для спасения тех, кто умирает: вот сущность религии.

 

Именно этому учит Веданта. Еще Веданта учит не опускать, но поднимать голову, ибо каждый носит Бога в себе. Надо быть достойным Его. Слабым же Веданта говорит: «Слабых нет. Вы слабы лишь потому, что сами этого хотите. Прежде всего имейте веру в себя. Доказательство Бога - это вы сами».

 

Религия самого Вивекананды - индийская Адвайта, холизм, Единство, безличный Бог, с которым человек сливается в момент просветления, - это «единственная религия, которая может быть приемлема для великих людей разума».

 

Будда верил не в персонального Бога, а в Божественность Мира. Бог был для него лишь проекцией человеческого ума. Всё существование, считал Будда, переполнено духовностью, но нет такой личности, как Бог. Познание Бога - узнавание Божественного в себе. Пробуждение - слияние с Божественным в высях собственного сознания. Персоны Бога нет, но все мы - Бхагваны, явления Божественного в мир. И сам Будда не Бог, но Бхагван - «тот, кто приносит миру Божественное Послание». По словам Г. Уэллса, последняя идея Будды - быть светом самому себе.

 

Место Бога в «буддийском атеизме» занимет духо-материя или материя-дух. Квинтэссенция «новой веры», столь ярко выраженной в «Исиде» Е. П. Блаватской: дух - конечная сублимация материи, материя - кристаллизация духа. Я бы сказал, что холизм Будды состоял в неотделимости божественного присутствия от материи, в переходе от дуализма к единству, к той Плероме, о которой говорят христианские мистики. В буддизме махаяны сам Будда становится «истинной природой мира» - человеком, которому путем медитаций удалось соприкоснуться со сверхличными духовными силами, скрытыми в собственном существе. Бог махатм и связанных с ними мистиков - энергия бесконечного разума, космизм духа, производного от материи (ибо чистый и все же обладающий волей дух труден для понимания).

Буддизм принято считать религией без конкретного Бога, которому надлежит поклоняться. Здесь действительно нет церемониальных обрядов богопоклонения, но это не означает, что речь идет об отрицании существования Бога - просто в буддизме отсутствует идея договора человека с Богом. Ее заменяет другая - генеральная мысль об их неотделимости.

 

В буддизме наиболее реальной является лишь внутренняя сущность человека. Внешний мир при этом представляется как обман майи, то есть как абсолютно нереальный, как поток быстро исчезающих и приносящих страдания вспышек. Внутренний мир в индийской мистике хорошо структурирован и простирается между внутренним адом, отчаянием и просветлением Будды, ступенчато проходя через множество промежуточных состояний.

 

В буддизме мы встречаемся с новой концепцией «Великого Молчания Будды». Именно Молчанием Гаутама отвечает на вопрос, что такое Бог? Великое Молчание Будды - сущность мистического единения с Богом, не требующего слов и не описываемого словами.

 

Своего высшего расцвета мистика буддизма достигла в так называемой школе Аватамсака, опирающейся на одноименную сутру, которую Д. Т. Судзуки считает душой буддизма.

 

Основополагающая идея «Аватамсакасутры», надиктованной Буддой подобно Апокалипсису Иоанна в состоянии медитативного транса, состоит в наличии «всего в каждом и каждого во всем», или, иными словами, в единстве и взаимосвязи всех предметов и явлений. В последней части сутры описано мистическое видение юного паломника Судхана, в котором Вселенная представлена сетью взаимоотношений, при которых всё взаимодействует со всем и каждое содержит всё.

 

Полное взаимопереплетение составных частей Вселенной известно в буддизме махаяны под названием взаимопроникновение; «Аватамсака», по словам Ф. Капры, не оставляет никаких сомнений относительно того, что такое взаимопроникновение представляет собой в высшей степени динамическое взаимодействие, которое осуществляется не только в пространстве, но и во времени. Пространство и время также рассматриваются как взаимопроникающие категории.

 

Тантрийский буддист Лама Анагарики Говинда следующим образом выразил сущность восточного мистицизма, удивительным образом совпадающую с мировоззрением современного физика:

 

«Буддист не верит в существование независимого или самостоятельного внешнего мира, динамические силы которого воздействуют на людей. Для него внешний мир и внутренний мир его души - единое целое, две стороны одной материи, в которой нити всех сил и всех явлений, всех форм сознания и их объектов сплетаются в неразделимую сеть бесконечных, взаимно обусловленных отношений».

 

Буддизм потому столь близок модернистской физике, что в обоих случаях мы сталкиваемся с духовной трансформацией мира: созданием Вселенной Наблюдателем, спасением верой, как сказал бы Лютер. Я употребил последнее понятие вполне к месту: вера - величайшая преобразующая сила, способная изменить мир, даже пересоздать его. Суть буддизма - в таком духовном пересоздании, граничащем с чудом.

 

Д. Т. Судзуки, доведший идеи дзен-буддизма  до европейцев, подчеркивает близость идей дзен и мистики Майстера Экхарта, формулой которой было: «Мое око и Божье око - это одно, и лик един, и мудрость и любовь едины». Подобным образом дзен-буддисты понимали и жизненную позицию мистика: дабы не выродиться в квиетизм, мистицизм должен быть деятельным: «То, что человек получает в созерцании, он должен вернуть в любви». Излить любовь в труде - таков принцип дзен-буддизма, его практический аспект.

 

Д. Т. Судзуки определяет дзен как «особое откровение без посредства Священных Писаний; независимость [мудрости] от слов и букв; прямой контакт с духовной сущностью человека; постижение сокровенной природы человека и достижение совершенства Будды». Дзен-буддизм не усложнен каноническими учениями, представляя собой набор средств для непосредственной передачи божественной истины.

 

Под большим (божественным) умом в дзен-буддизме понимается спокойный, невозмутимый ум. Самое сложное - расширение сознания до состояния большого ума - к этому, в сущности, сводится техника дзен-буддизма. Освоить эту технику - значит принимать вещи такими, каковы они есть, приятными или неприятными. Отправная точка - смирение. Пока ум не очищен от приятия всего существующего, дальнейшее движение невозможно.

Основопологающий принцип дзен-буддизма: «Загляните внутрь и ищите выше всяких форм». Необходимо возвыситься над рассудком и проникнуть в глубину духа Будды, который и есть высшая реальность.

 

Абсолютная истина дзен-буддизма - продукт внутреннего опыта, даруемого божественной мудростью, это сам ЧИСТЫЙ дух, очищенный от слов, разделений и противопоставлений, это постижение сокровенной природы человека и достижение совершенства Будды.

 

Бодхидхарма открыл, что творить величайшую идею, а затем пытаться осуществить ее - глубокое заблуждение. Это ничем не отличается от обычной деятельности или от обезьяньего ума. Даже идти к просветлению необходимо просто, не ставя целей и не совершая усилий. Практика дзен построена на абсолютном доверии к собственной природе, а не на кармической деятельности. «Нам необходимо найти совершенное существование при помощи несовершенного существования». Путь дзен - практика поиска совершенного существования при ПОМОЩИ повседневного существования. Может быть, единственная ересь буддизма - надежда на нечто, пребывающее вне мира.

 

Это нечто - пустота, символизирующая целостность и единство мира. Движение к просветлению суть единение с пустотой, «прыжок в пропасть», приведение сознания к аччите, отсутствию мысли.

 

Важная идея дзен-буддизма - независимость человека от бытия, самоосвобождение, постоянное переживание качества собственного бытия. Дзен суть способность спрашивать собственный ум и свое тело. Вот ответ буддиста на вопрошание Догэна: «Вы думаете, что обладаете умом и телом, потому вы и испытываете чувство одиночества. Но, когда вы постигнете, что всё существующее это только вспышка внутри огромной Вселенной, вы станете очень сильным и ваше существование приобретет глубокую осмысленность. Таким было просветление Догэна-дзендзи, и в этом - наша практика».

Медитация - возможность погрузиться во всеживую пустоту, которая, по представлениям буддизма махаяны, является глубочайшей сутью бытия. Признавая существование Бога, дзен-буддист не требует поклонения Ему, ставя мистику выше религии. Медитация здесь важнее религиозной церемонии, а просветление - религиозных догматов. Дзен-буддист вообще не желает иметь дела с логикой, с утверждениями и отрицаниями. По словам Д. Т. Судзуки, он стремится подняться выше логики и найти высшее утверждение, не знающее антитезы.

 

Мудрость в дзен-буддизме - не глубокое мышление, но прыжок через бездну противоречий, качеств и антитез, то есть прыжок через интеллектуальный барьер по ту сторону «сна реальной ЖИЗНИ». Мудрость - это просветленность, бодхи (слова «Будда» и «бодхи» происходят от одного и того же корня «будх», что означает «разбуженность»), прозрение подсознательного, единение с пустотой. Сатори, по Судзуки, это пробуждение высшего «я» или абсолютного (божественного) разума: «Последователи христианства или иудаизма озабочены проблемой Бога объективно существующего, или Бога вне нас, а большинство жителей Востока, наоборот, стремится заглянуть внутрь себя, чтобы найти там высшее "я", в котором пребывает реальность. Я бы сказал, что в некотором смысле Бог - это высшее "я". Фактически же они едины: высшее "я" - это Бог, а Бог - это высшее «я». Иное понимание Бога имеет отчетливый привкус дуализма; кроме того, произнося слово «Бог», мы обречены всякий раз вспоминать о богах языческой мифологии. Дзен-буддизм надежно застрахован от подобных осложнений. Я предпочитаю высшее "я" вместо Бога - "я", которое мирно дремлет в тайниках нашего индивидуального "я" и, в то же время, не знает абсолютно никаких ограничений. Мы должны общаться с ним не только на вершине высокой горы Синай, ...но везде: на рынке, в поле, в рыбацкой лодке, на поле боя, в лицее, в Колизее. Быть может, Бог побрезгует посетить некоторые из этих мест, - однако высшее "я" явится туда без колебаний. Высшее "я" не знает преград, и нигде не встречает никакого сопротивления - куда бы оно ни направлялось. Риндзай называет его "истинным человеком без титула" и описывает как нечто, охватывающее весь мир - во времени и в пространстве».

 

В индийской йоге медитация является средством достижения человеческим сознанием единства с миром, подчинением низшего высшему. Это действительно иной образ жизни, другая система ценностей, постепенная самотрансформация в результате долгого и терпеливого восхождения по иерархически выстроенным ступеням духа.

 

Восемь ступеней йоги Патанджали давно известны, но их подлинный эзотерический смысл раскрывается лишь Мастерам. Фактически это шаги к физическому и духовному совершенству, постепенно уводящему от мира земного в мир божественный, позволяющему на ступени самадхи «встретиться» с Богом, погрузиться в нирвану при жизни. Восхождение по этим ступеням доступно немногим, твердо решившим отказаться от соблазнов жизни и посвятившим свою жизнь поставленной цели. Истинная цель йоги - такие психосоматические изменения человека, которые ведут к трансформации сознания. Пробуждаются спящие уровни последнего, и мощный поток психической энергии захватывает всю человеческую сущность, преодолевая все обычные ограничения.

 

У дзен-буддизма много точек соприкосновения с даосизмом. Лао-цзы считал, что свойства человеческой души позволяют достичь гармонии с Дао, которое одновременно означает Божественную Сущность и Путь к ней, порождающее начало и течение бытия, неизменный абсолют и эволюционизирующий мир. Здесь каждая вещь или событие (ши или у) также существуют лишь во взаимосвязи со всем миром в целом, так что всё нуждается во всем. Даоса интересуют не объекты, а состояния, не «кирпичики» материи, а взаимоотношения между ними, образы бесконечно текущего Дао. По словам Д. Нидэма, если европейцы стремились найти реальность в веществе, то китайские МИСТИКИ были склонны искать ее во взаимосвязях.

 

Мир невозможен без сознания - миром правит принцип «взаимного возникновения», сяншэн, гласящий: если предоставить всему следовать своим путем, то в мире воцарится гармония, поскольку всё «делает свое дело» лишь в связи со всем остальным. Собственный путь любой вещи есть собственный путь всей Вселенной. Согласно интуициям древних китайских мистиков (как, впрочем, и современных физиков), всё взаимосвязано, ни одно изолированное явление, взятое само по себе, не может быть объяснено. Поскольку всё взаимосвязано, вещи достигают гармонии, будучи предоставлены сами себе и не подчиняясь внешнему (искусственному и абстрактному) порядку; эта гармония воцарится спонтанно, сама по себе, цзыжань, без какого-либо нажима извне.

 

Д. Нидэм, обратил внимание на отсутствие в китайской философии понятий, отвечающих европейским «законам природы». Место последних здесь занимают иерархии цельностей, лежащие в основе космического порядка и следующие побуждениям собственной природы.

 

В китайском языке вместо понятия «закон природы» используется термин ли, который означает «ветвление Дао» или «принцип организации»: «В своем наиболее древнем значении оно обозначало внутренний паттерн вещей, прожилки в яшме, мышечные волокна... Затем оно приобрело обычное словарное значение "принцип", сохранив, тем не менее, отголоски старого значения "паттерн"... В нем неявно присутствует понятие "закон", однако это такой закон, которому отдельные части цельностей должны подчиняться уже в силу того, что они являются частями цельностей... Важнейшее свойство всех частей - то, что они должны точно занимать свое место в соединении с другими частями, составляя, таким образом, единый организм».

 

Для даоса природа сакральна: все явления обладают таинственными значениями, выступают символами высшего порядка. И структура космоса, и религия - проявления высших, божественных сил бытия. «В результате сложного развития китайской традиции мышления оказалось, что путь Неба проходит по земле и состоит в том, что человек не изменяет природу согласно своей воле, но изменяет себя, постигая волю Неба. Путь познания при этом является самым прямым, так как оно достигается, минуя сложные логические построения, непосредственно в процессе реализации совершенного действия - недеяния и оказывается воплощенным в нем. Постижение Бога происходит даже без называния Его имени, поэтому оно пригодно для любых конкретных представлений о Боге».

 

В отличие от конфуцианства, связывающего Дао с проверенными временем традициями, ритуалами и социальными отношениями, даосы полагают, что Дао лежит в основе первозданной природы и человека как ее части. Суть Дао глубоко мистична и открывается не уму, но сердцу: «Смотрю на него и не вижу, поэтому называю его невидимым. Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым. Пытаюсь схватить его и не достигаю, поэтому называю его мельчайшим. Не надо стремиться узнать об источнике этого, потому что это едино». Человек един со своей сутью, божественная сущность неотделима от человека.

 

Сущность китайского Дао похожа на концепцию «безличного абсолюта», зафиксированную в Упанишадах и в буддистских текстах. Эманация этого «безличного абсолюта» сотворила видимый мир, и, чтобы уйти от него, древнеиндийские философы, брахманы, отшельники и аскеты стремились к слиянию с «абсолютом».

 

Вместе с тем в классическом буддизме многие положения противоречили мировоззрению практичных китайцев, неприемлющих долгий путь самоусовершенствования в процессе метемпсихоза. Образному и конкретному мышлению китайцев были чужды сложные и абстрактные категории индийской мистики. Поэтому на китайской почве буддизм махаяны сильно изменился, став Чань (дзен-буддизмом), согласно которому просветления можно достичь путем прыжка во всеживую пустоту, являющуюся глубочайшей сутью бытия.

 

Кажущаяся парадоксальность и логическая непоследовательность написанного Лао-цзы «Дао-дэ цзин» отражают несовершенство нашего его восприятия, наш рациональный подход к бытию. Мистика даосизма отнюдь не парадоксальна - она касается мира, не знающего противопоставления: - отрицательное и утвердительное здесь - одно.

 

Еще один принцип даосизма - единство человека и природы. Для обеспечения этого единства, собственно, и существует Дао, а также понятия ян и инь, символизирующие силы жизни, урав-новешивающие друг друга.

 

Как и иные мистики, китайская исходит из существования высшей реальности, дающей жизнь многообразию вещей и явлений, материализующихся из первородного Единства: «Есть три термина: "полное", "всеохватывающее" и "целостное". Они отличаются друг от друга, однако реальность, которую они описывают, одна и та же - Единственное».

 

Это Единственное именуется Дао. Но Дао еще и единение разделенного. Человек должен быть «тем, кто заодно с Дао» - жить в гармонии с природой и преуспевать во всех своих начинаниях. По словам Хуэй Нань-цзы, китайского философа II века до н. э., «тому, кто подчиняется течению Дао, следуя естественным процессам Неба и Земли, не трудно управлять целым миром».

 

Дао - движущая сила, тяготение, развитие. Вместе с тем это не конкретная идея или представление, которое можно определить словами: «Его можно достичь, но нельзя увидеть» (Чжуан-цзы); о нем нельзя составить представление, но его можно почувствовать; его нельзя выразить на строгом языке философских категорий, но можно схватить интуитивно. Довериться Дао и следовать ему означает слиться с источником и первоосновой нашего бытия, которых «можно достичь, но нельзя увидеть».

 

Заповедь Дао правителям прекрасно выражена Лао-цзы: «Правьте большой страной так, словно вы жарите мелкую рыбешку: легко». Путь Дао должен преображать человека, облегчать ему жизнь. Приверженец Дао живет в мире, как рыба в воде, ведь даосизм - это природность жизни, путь сотрудничества человека с природой. Принципы даосизма внутренне пацифичны: Дао - это всегда примирение: человека с обществом, порядка со спонтанностью, единства с множественностью. Еще это путь мудрости, нечто подобное тому, что индусы именуют праджней. Алан Уотс одну из своих замечательных книг назвал «Дао: Путь воды». Что это означает? Дао - название всего происходящего, это всё, что случается как бы само по себе.

 

Согласно даосизму, Вселенная, как единое целое, представляет собой гармонический симбиоз структур, не способных существовать друг без друга. Конфликт возникает лишь при ее расчленении на отдельные части, при нарушении гомеостаза, равновесия, стремлении к подчинению. Каждый, кто стремится разделить или подчинить себе весь мир, подвергает опасности всё сущее и прежде всего самого себя.

 

Обрести согласие с Дао для даоса означает жить в согласии с природой, сохранять с ней единство, цельность. По словам того же Чжуан-цзы, в созерцании мудрец «преодолевает» показания чувств и разума о членении Мира и сливается с Целым: «Исчезает моя связь с телом и его частями. Отбрасываются за ненадобностью мои органы чувств. Таким образом, покидая материальную оболочку и прощаясь со своим знанием, я сливаюсь с Великим Проникновением. Это я и называю: сидеть, забыв обо всем».

 

Мир не творится Дао, а вырастает из него. Поскольку в мире природы всё развивается по принципу роста, перед китайским умом не стоит вопрос, как был сотворен мир: мир не был создан - он развивался постепенно, он непрерывно растет. Даосу никогда не придет в голову вопрос, знает ли Дао, как из него был создан мир. Дао не действует по плану, как говорит Лао-цзы, принцип Дао - спонтанность, но спонтанность не как беспорядочный слепой порыв или каприз, но как любовное взращивание, как глубокое родительское благословение. В отличие от европейского понимания Бога- Творца, полностью осознающего Себя и Свое Творение, сознательного руководителя, контролера и властелина, китайское Дао таинственно и темно (сюань). Вот что по этому поводу сказано одним дзен-буддистом: «Есть лишь одна вещь: наверху она поддерживает Небеса, внизу она объемлет Землю: она темна, как черный лак, и всегда активно действует».

 

Китайское учение о «следовании Дао» декларирует восстановление изначального «сокровенного единения» («сюань тун») и обретение благоденствия, процветания и долголетия (в позднем даосизме - и бессмертия). Отступление же от Дао катастрофично, приводя к нарушению космической гармонии и к преждевременной гибели. Эгоистические устремления и отход от Дао рождают заблуждения в умах людей и ведут к членению мира на единичные сущности, имеющие независимое бытие. Мудрец не знает границ и разделений, для него не существует противопоставления жизни и смерти, он плывет в потоке Дао, достигая бессмертия в силу единства микрокосмоса и макрокосмоса: универсум Дао вечен, следовательно, вечным может быть и человек.

 

Даосизм и дзен выражают особый, я бы сказал экологический, склад ума, который чувствует себя в мире всегда как дома, не отделяя себя от мира. Мировой порядок - Божественная гармония, нарушаемая каждый раз, когда возникают отдельные вещи, цели, идеи, абсолюты и стремление ко всему этому. Даос видит, что целеустремленная жизнь лишена содержания и сущности. Поэтому он никогда не спешит и не торопится. Бесцельная жизнь не торопится, но и ничего не упускает, ибо нет спешки, ибо человек открыт всему миру и способен вместить его целиком.

 

Лао-цзы намекал, что Дао - это вечно изменяющаяся и ускользающая тьма вещей, первозданный хаос, бесформенность, неуловимость, ускользаемость для человеческого ума. Хаос древних долгое время вселял страх, пока пионеры мистического познания, первые инженеры хаоса не разработали самое выдающееся изобретение в человеческой истории - способ отключения сознания, технологию ухода из хаотического мира в мир божественного порядка и наслаждения. Китайские даосы развили учение о «течении в потоке» - непривязанности сознания к идеям и структурам... Они послали в грядущее мощный сигнал: «Расслабьтесь. Не паникуйте. Хаос дарует нам бездонный океан возможностей». «У вас есть возможность превратиться в богов, если вы научитесь управлять вашим сознанием».

 

В заключение обзора даосизма следует сказать, что в Дао выявляется глубинное единство жизни и сознания, символом которого может быть белый свет, льющийся с небес всем просветленным.

 

Мистика иудаизма существенным образом отличается от рассмотренных, но и здесь Айн Соф, то есть непостижимый, непознаваемый, не имеющий никаких атрибутов источник мироздания, образуемого как эманация Бога, и в то же время, личный Бог веры, Бог, возвещающий о себе в Писании - «Бог Авраама, Исаака и Иакова», с которым Моисей ведет беседы на Синае. Потому-то в космологии Зогара творческая энергия Бога прорывает оболочку сокровенного божественного «Я», являя себя в различных степенях, сефирах.

 

Хотя в иудаизме всегда подчеркивалась дистанция, существующая между человеком и Богом, суть хасидизма, как она сформулирована Мартином Бубером, состоит в том, что «Бога можно созерцать в каждой вещи и Его можно достичь любым чистым поступком». Согласно основателю хасидского учения Израилю Бешту, иудаизм не требует соблюдения многочисленных ритуальных правил, но - молитвенного экстаза, необходимого для непосредственного общения с Богом. Такое общение с Богом дано не всякому человеку, но, большей частью, цадикам, праведникам.

 

В основе иудаизма лежат взаимоотношения между Богом и народом Израиля, вот почему так важен Завет - установления, данные иудеям Богом. Завет в иудаизме понимается сугубо индивидуально: религия дана народу, но является частью личности каждого верующего.

 

Отказавшись от древних мистерий, иудаизм, тем не менее, впитал в себя идеи «посвящения» и «тайного культа». Вынеся из египетского плена понимание обреченности жесткой духовной и социальной иерархии, интуитивно почувствовав демократические веяния социума, желая создать подлинно народную религию, духовные отцы нации изначально отказались от персонального избранничества, заявив претензию на статус «избранного народа».

 

В отличие от окружавших Иудею народов, евреи смотрели на себя как на нечто целое, и их единственный Бог должен был стать Богом всего народа. При этом искупление также становилось уделом всего народа. Мысль, что один умирает за всех, лежит в основе иудейской религии.

 

Отсюда ясно, почему Иисус Христос должен был появиться именно среди евреев. Сутью грандиозной иудейской мистерии стало: Единственный Посвященный должен был рано или поздно сказать, что спасение не должно быть уделом немногих избранных, что весь народ должен принять участие в спасении. Можно сказать, что именно Иисус Христос вынес в мир то, что избранные переживали в ходе мистерий. Это была идея, созревшая в недрах иудаизма, но иудаизмом не востребованная и принятая из этих недр христианством.

 

По мнению Р. Штейнера, душу Иисуса кошмаром должна была давить мысль, что среди стоящих вовне есть много таких, которые не умеют найти Путь. Его учение должно было стать средством найти этот Путь для каждого. «Сын Человеческий пришел для того, чтобы найти и спасти погибших». Для Иисуса было не столь важно, как тот или иной человек войдет в царство духа, но для него важно было, чтобы все получили уверенность в существовании такого духовного царства. «Не тому радуйтесь, что вам повинуются духи, но тому радуйтесь, что имена ваши записаны на небесах». Это значит: имейте доверие к божественному; придет время, когда вы обретете его.

 

Учение о божественном Глаголе и Троице, приписываемое новозаветному христианству (Евангелие от Иоанна), в свертке находилось в книге Еноха и исходило из самых глубин пророческого эзотеризма. В книге Еноха Господь Духов тождествен Отцу, Избранник - Сыну, Сила - Святому Духу. Кстати, некоторые идеи, приписываемые в Новом Завете Иисусу Христу, также входят в корпус идей иудаизма. Например, понятие любви к ближнему, подчеркиваемое в Евангелии от Матфея, содержится уже в Книге Левит 19, 17-18: «Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; ...Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя».

 

Важнейшая идея Ветхого Завета, Торы, заключается в богоподобии человека: для иудея она означает, что Бог вложил в человека тот же разум, по законам которого Им сотворен мир. Именно дети Авраама узрели единство человеческой духовности, связав его с надчеловеческой личностью, с которой Моисей вступил в непосредственный контакт на Синае.

 

Представление Бога как личности, богоподобие человека обогатило духовную практику евреев, позволив им вступать в духовную связь с Высшим Существом. Ведь «личность есть лишь в том случае, если есть Бог».

 

Личностная концепция Бога важнейшим своим следствием имела принципиально новое отношение иудеев к личности человека, воспринятое затем европейской культурой. Несмотря на принадлежность Востоку, личность отрицающему, пекущемуся о «соборности», древние евреи понимали Завет как договор с Богом, дающий право не только подчиняться Божьей воле, но вступать с Яхве в отношения «на равных». Такое возможно лишь у народа, высоко ставящего человеческую личность и утверждающего богоравность человека. Тора буквально пропитана этим чувством, внушая читателю ощущение человеческой ответственности как долга, а также принцип сотворчества человека с Богом. Когда констатируют, что Тора говорит языком человека, то это означает, что она обращена к каждому на его языке. Отсюда главное отличительное качество еврейства - творческая активность, вера в собственную способность стать хозяином жизни, стремление к глубоким преобразованиям и убежденность в их возможности.

 

Тора дана человеку для исправления греха Адама и для указания путей сближения с Создателем: «Тора - свет».

 

Возможно, вклад евреев в мировую культуру обусловлен не столько необходимостью вечно вести борьбу за выживание во враждебном мире, сколько внутренним убеждением в собственной способности познать бытие, реализовать вложенную в человека при творении функцию Наблюдателя и Преобразователя.

 

Цель Торы - духовное развитие человека, его возвышение над материальным миром для соединения с Творцом. Законы Торы требуют приведения человека к соответствию с Создателем, к состоянию безвозмездной любви.

 

Тора учит, что мир движется к замыслу Творца, цель которого - достижение высшего уровня духовного развития, самосовершенствование человека. Появляющиеся время от времени Учителя человечества призваны на своем примере демонстрировать ему этот уровень, но только после прихода Машиаха каждый сможет подняться по духовным ступеням до слияния с Творцом. Мир создан ради преобразования души человека, и все духовные миры - ступени на пути к Богу.

 

Важная идея Торы - холизм Бога и мироздания: раскрытие глубочайшего единства Творца и творения - вот основа творения. Цель творения состоит в выявлении единства, движении человечества к Единству (Богу) и, тем самым, к преодолению лжи, зла, нетерпимости и несовершенства. Грех Адама - отпадение от единства, цель человечества - духовное восхождение к единству, то есть к соединению с Богом.

 

Итак, цель человечества - изживание ограниченности частей в устремлении к единству, цельности, совершенству и любви. Согласно иудаизму, самый ничтожный человек способен вознестись к вершине миров, и в этом смысл иудаизма как мистического учения. У каждого своя роль в преодолении ошибочных путей кругообращения времен и в достижении Божественного Единства. Для этого - Тора: содержащийся в Торе свет преобразует душу и делает человека Человеком.

 

Еврейская Каббала - путь постепенного открытия Творца созданиям, находящимся в этом мире, изложение сути, смысла и цели творения и овладение путями их претворения в жизни каждого.

 

Подобно другим вероисповеданиям, иудаизм имеет мессианскую мечту - веру в «помазанника», Машиаха, насланного Богом, дабы возвестить о наступлении Золотого века. За долгую историю евреев таковыми объявляли себя Симон бар Косиба, или Бар Кокхба, освободивший Иерусалим от римского владычества на три года, турецкий еврей Шабтай Цви (Саббатай Цеви), позже перешедший в ислам, и некоторые другие. Однако, большинство евреев считает, что приход настоящего Машиаха все еще впереди.

 

Важная идея каббалы: Дух одевается, дабы снизойти вниз, и раздевается, чтобы подняться вверх. Это означает иерархию восхождения духа, постепенное одухотворение человека по мере его становления как личности. В книге Зогар говорится о необходимости сохранения духовных сил души (Лотоса) как высшей инстанции духовного бытия. Настоящая жизнь - лишь преддверие грядущего духовного развития человечества, ее эволюция - накапливание и сохранение духовных богатств: «Ничто не уничтожается в мире, ничто не делается добычей пустоты, ни даже слова и голос человека: всё имеет свое место и свое назначение». Единичная жизнь человека - звено единой цепи восхождения к высшей божественной сущности (в христианстве - к личности Христа).

 

Согласно каббале, просветление, экстаз - пробуждение высших уровней сознания с целью вознесения души до единения с Богом. Хотя в каббале об этом не говорится прямым текстом, но ее следует трактовать в том смысле, что духовность иерархична, так что на земле существуют тело и душа, тогда как духовная часть человека пребывает в высших сферах бытия, являясь человеку только в зеркале Астрального Света.

 

Каббала имеет много точек пересечения с гностическими идеями, развиваемыми приблизительно в то же самое время, то есть в эпоху Христа. К числу такого рода совпадений относится гносис - вера в знание Бога, даваемое в мистических озарениях; вера в способность человека посредством боговдохновений не только познавать, но и становиться частью божества; богоизбранность, даваемая посвященным, познавшим Бога и последовавшим Его заветам; богоотверженность, связанная с грехом и невежеством (которые часто отождествляются между собой).

 

Рабби Ашлаг в книге «Введение в каббалу» видит причину творения в желании Творца насладить творение раскрытием Своего Совершенства. Отвечая на вопрос, как из Совершенного, каким является Бог, могли произойти столь несовершенные творения, мудрец Акиба отвечает: «Душа человека состоит из двух компонентов - света и сосуда, причем сосуд - это суть души, а свет, наполняющий его, и есть уготовленное Творцом наслаждение. И поскольку цель в услаждении душ, то есть в удовлетворении их желаний, то вся природа и суть души - в одном лишь желании насладиться светом Творца».

 

Причина создания всех миров, считает Ашлаг, состоит в том, чтобы с их помощью всё творение пришло к совершенству, каким является сам Творец. Выполнением законов Торы душа достигает слияния с Творцом и получает абсолютное наслаждение. Но особенность Торы, позволяющая душе слиться с Творцом, действует лишь в том случае, если человек постигает Тору не ради вознаграждения, а ради доставления радости Создателю.

 

Тогда лишь душа, постепенно восходя по духовным ступеням, называемым мирами, достигает самого Творца. Восхождение заключается в постепенном приобретении нового духовного качества, а именно альтруизма (в отличие от присущего душе эгоизма).

 

Восходя по ступеням миров, то есть по мере сближения с Творцом, душа получает уготовленное ей наслаждение - от света, и сверх того - от слияния с Источником.

 

Каббала трактует Бога как неопределенную и запредельную бесконечность. Эта бесконечность находит реализацию в виде десяти сефир, которые символически представляют собой Вселенную со всеми ее мирами.

 

О глубине интуиции творцов каббалы свидетельствует, возможно, первое в мистике, представление о сложной структуре сознания человека, восходя по контурам которого можно соединиться с Богом, АЙН СОФ. Каббала, собственно, и учит, как взбираться по лестнице Иакова, развертывая свое сознание до тех пор, пока человек не возвратится к АЙН СОФ. Этот процесс называется Пятьюдесятью Воротами Света. Кирхер, иезуит-каббалист, говорил, что Моисей прошел сорок девять ворот, и лишь один Христос прошел через пятидесятые ворота. Пятидесятые ворота ведут от творения к Творящему Началу, и тот, кто прошел через них, возвращается в неограниченное и недифференцированное состояние ВСЕГО. Пятьдесят ворот открывают определенный эволюционный процесс, и раввины говорят, что желающий достичь высочайшей степени понимания должен последовательно пройти через все эти порядки жизни, каждый из которых представляет ворота, проходя через которые от низшего к высшему, дух находит в каждом более восприимчивом организме новые горизонты и возможности для самовыражения.

 

Проблему теодицеи, или богооправдания, каббала решает утверждением об опосредованной связи Бога и Мира: Господь - источник света, но, многократно отражаясь от последовательности зеркал (сфер) бытия, он теряет какую-то часть Божественного сияния и попадает в земной порочный мир, в конце концов отразившись от тусклой и потрескавшейся поверхности низшего из миров.

 

Отсюда понятен смысл цитаты из книги Зогар, что все миры созданы лишь ради человека. Первоначально миры создавались путем последовательных сокращений света - до нашего мира, чтобы поместить душу в тело, желающее лишь наслаждений.

 

Выполняя законы Торы человек постепенно постигает качество Творца - альтруизм, духовно поднимается по тем же ступеням, по которым душа спустилась в наш мир.

 

Поскольку Бог, Айн Соф, непостижим и недоступен для человека, Он является миру через десять своих эманаций, сфиро, сефирот, образующих Древо Жизни и схему Вселенной. Практическая каббала основана на вере в способность человека путем молитв и внутренних волевых актов вмешиваться в божественно-космический процесс истории (скажем, приближать пришествие Машиаха), ибо каждому «возбуждению снизу» (от человека) не может не ответить «возбуждение сверху» (от Бога).

 

Учение о сефирот - основа каббалической онтологии. Сефирот - качества, атрибуты, проявления Бога, определенные аспекты божественной природы, уровни божественного бытия. Они едины с Айн Соф («Он - это они, а они - это Он») и в то же время образуют свой особый мир, «древо сефирот», Древо Жизни.

 

В основе каббалы лежит так называемое Древо Жизни, представляющее собой сокровенную схему Вселенной и демонстрирующее ее внутреннее единство. Древо Жизни - это порядок духовных действий или объектов, представляющих Творца в этом мире. Сефирот являются элементами этого Древа, которое как бы пронизывает своими ветвями всё Творение и примиряет все противоречия. Ветви, сучья, листья - компоненты единства (ствола). Древо - модель мироустройства, включающего в себя Бога, Вселенную и человечество. Эта модель всеобща и всеобъемлюща - в мире не существует ничего, что бы не имело соответствия в Древе Жизни.

 

Часто Древо Жизни изображается в виде человеческого тела или космического тела первочеловека Адама Кадмона как символ богоподобия; верхний треугольник - голова, средний - туловище и руки, нижний - гениталии и ноги. Бог суть увеличенный человек, сефиры - этапы боготворения, Древо Жизни - эволюция созидания.

 

Путь истинного Древа Жизни состоит в магическом продвижении к высшему сфиро, достигая который каббалист воссоединяется с Единым. Указанное движение подразумевает освобождение человека от отрицательных качеств, препятствующих такому воссоединению, то есть тождественно освобождению от пут материи, духовному просветлению и божественному всесилию.

 

Вселенная - это Бог, сефира - часть Бога, грань Его Личности, Путь, по которому человек может прийти к Богу. К сефирам восходит средневековое представление о заключенных друг в друге небесных сферах, верхняя из которых является сферой Перводвигателя (Бога). Душа человека дается ему Богом, спускаясь последовательно через девять небесных сфер на Землю, находящуюся внутри нижней сферы. Здесь она заключается в темницу тела. При этом душа сохраняет стремление воссоединиться с Богом, но может достичь этого лишь пройдя все сферы в обратном порядке. Но каждую сферу охраняют ангелы, тогда как нижняя сфера кишит демонами и бесами. Даже если душе удастся миновать их, последующие сферы стремятся вернуть ее вниз. Лишь посвященные (богоизбранные) знают священные слова, открывающие ворота на пути души к Богу. Согласно каббале, не столько праведная жизнь, сколько священное знание расчищает путь душе.

 

Древо сефирот - это еще и символ движения вовнутрь, путь раскрытия структуры сознания, прорастания, прозрения из единого семени человеческой души...

 

Если главная сефира Древа Жизни Кетер выражает волю Бога к творению, то сефира Бинах («понимание») - развертывание в Боге деталей творения, а Хокмах («любовь», «доброта») - спонтанное истечение Божественной любви и доброты. Поскольку, в отличие от непостижимого Айн Соф, сефирот доступны человеческому мышлению, то именно с их помощью человек входит в контакт с Богом: через подобные размышления, терпимость и добрую волю человек способствует нисхождению Божьей благодати в этот мир.

 

Мне представляется, что возникновение иудаизма дало огромный толчок духовному развитию человечества не только по причине перехода от язычества к единобожию, но, может быть, даже в большей степени, в связи с вступлением на путь грандиозного освоения потенций человеческого сознания, интеллектуальной открытости и смелости. Декларация «встреч и бесед с Богом», видение «бесконечности во всем», новая парадигма «открытости сознания» - вот что легло в основу быстрого духовного прогресса, позже воспринятого западным обществом.



Еще материал по данной теме


Классические гадальные руны

В комплекте к набору вы найдёте полное толкование рун, а также различные способы раскладов этих уникальных знаков. 

Скандинавские руны (Любовные предсказания)

Гадальные руны «Любви» помогут вам в решении вопросов, касающихся отношений и сердечных дел. 

← все статьи