Дефиниция счастья




Дефиниция счастья

 

Счастье представляет собой

удовлетворение жизнью в целом.

Г. Рэшдолл

 

То, что мы хотим здесь назвать счастьем и что не идентично ни «удаче», ни «сильной радости», ни «обладанию благами», - не произвольно сконструированная дефиниция, а дефиниция, соответствующая тому, что действительно люди называют счастьем.

 

Счастье в этом значении есть вид удовлетворения, удовлетворение - его genus, но дефиниция счастья просто как удовлетворения была бы слишком широкой, должна быть добавлена differentia specifica. Ибо если счастье есть удовлетворение, то не всякое удовлетворение есть счастье.

 

Удовлетворение от чего-то, даже очень важного, например, от здоровья или спокойной совести, успеха или положения, еще не есть счастье, если оно не сопровождается другими удовольствиями. Для счастья нужно удовлетворение жизнью в целом.

 

Далее, того, кто доволен, но доволен только относительно, также не назовут счастливым. Можно сказать, как герой К. Фаррера, ведущий спокойную, зажиточную, но однообразную жизнь: «Я доволен, но не счастлив». Удовлетворение является счастьем только тогда, когда оно полное.

 

Наконец, даже полное удовлетворение жизнью не свидетельствует о счастье, если оно лишь минутное. Если бы этого было достаточно для счастья, то все мы считали бы себя счастливыми: ведь нет человека, который в какое-то мгновение не был доволен жизнью. Но, говорил Аристотель, как «одна ласточка еще не делает весны», как не делает ее и один день; точно так же один день или короткое время еще не делает человека счастливым...».

 

Учитывая вышесказанное, счастье следует определять как полное и длительное удовлетворение жизнью в целом. Эти три момента отметил еще Кант, определивший счастье (Glückseligkeit) как удовлетворение всех наших склонностей, как с точки зрения их широты (Extension), так и силы (Intension) и продолжительности (Protension). Полное, целостное удовлетворение, продолжающееся всю жизнь,- это очень высокая мера счастья, идеал счастья.

 

Но даже среди тех, кого мы называем самыми счастливыми, нет человека, который был бы доволен всегда и всем без оговорок, без исключений, чье удовлетворение жизнью было бы постоянным.

 

Значит, с одной стороны, счастье - это удовлетворение полное, постоянное, длящееся в течение всей жизни; а с другой стороны, такого удовлетворения в действительности не бывает. Однако эту трудность можно разрешить.

 

Следует только отличать идеал счастья и счастье реальное. И если речь идет об идеале счастья, то его можно определить как полное, целостное, постоянное удовлетворение.

 

Но и реальное счастье может получить такую же дефиницию, с той только разницей, что содержащиеся в ней термины - полнота, целостность, постоянство - приобретут иную интерпретацию. А именно будут пониматься аппроксимативно. Данную дефиницию счастья нужно брать только как наивысшую меру счастья, его идеальный максимум. И допускать, что счастливым является уже тот, кто приближается к этому идеалу, к этому максимуму.

 

1. Итак, счастье заключается в удовлетворении жизнью в целом. Это очень большое требование. Однако, радуясь отдельным сторонам жизни, мы можем переносить удовлетворение ими на жизнь в целом, хотя сознание фиксирует в данный момент только один приятный фрагмент жизни.

 

Радуясь своей удаче или любви, человек в определенном смысле радуется жизни.

 

Жизнь, даже самая удачная, имеет свои недостатки. И эти недостатки не только неизбежны в жизни, но они даже необходимы для того, чтобы поднять ее ценность: страдая, человек нередко познает радость, без голода не ценилась бы пища, без борьбы - радость победы.

 

Существуют также недостатки мелкие, незначительные и запоминающиеся надолго,- в конечном счете, удовлетворение какой-то частью жизни иногда воспринимается как удовлетворение жизнью в целом.

 

2. Так же и с другой особенностью счастья: длительностью удовлетворения. Человек не способен непрерывно «радоваться жизни» (как не способен непрерывно радоваться вообще) уже просто потому, что он не может постоянно «думать о своей жизни» - эта идея слишком общая, чтобы думать о ней каждый день. Несмотря на это, многие скажут, что они воспринимают и оценивают свою жизнь положительно, сколько бы ни спрашивали себя об этом, когда бы ни задумались над ней, то есть они всегда довольны жизнью. Не обязательно, чтобы счастливый человек повторял все время: я доволен жизнью, я счастлив. Он доволен не только тогда, когда думает, об этом и осознает это. Разве тот, кто перестает думать о своем счастье, становится менее счастливым? Достаточно, чтобы он был доволен тогда, когда об этом задумается. В сказках самыми счастливыми всегда бывают те, кто меньше всего думает о своем счастье.

 

Непрерывное состояние радости чуждо человеческой психике. Радость, которая длится долго, неприятна. Точнее говоря: источник затянувшейся радости становится безразличным и даже неприятным, начинает надоедать и мучить.

 

Чтобы человек мог получать удовольствие и чувствовать его более сильно, необходимы перерывы в радости. Хотя неудовлетворенные желания неприятны, однако не лишена справедливости максима Б. Грасиана: «Всегда нужно чего-то хотеть, чтобы не стать несчастным в своем счастье».

 

3. Третья особенность счастья состоит в том, что удовлетворение жизнью в нем полное. Человеческая психика устроена так, что некоторые переживания проходят через сознание, не оставляя в нем следов, другие, наоборот, заполняют его целиком и накладывают свой отпечаток на все, что одновременно происходит в сознании и что будет в нем потом.

 

Одни переживания - поверхностные другие проникают в глубины сознания.

 

Поэтому счастьем является только такое удовлетворение, которое пронизывает все сознание, до самых его глубин. Поверхностные переживания, даже самые приятные, не дают полного удовлетворения; об этом хорошо сказал английский философ Б. Бозанкет: «Большинство удовольствий проходят с наименьшей радостью».

 

Кто живет глубокими чувствами, тот страдает так же глубоко, как и радуется.

 

Судьба такого человека колеблется между счастьем и несчастьем. Другие же люди живут вне этих категорий, их жизнь либо приятна, либо нет, но не счастлива или несчастлива.

 

Однако никто не может постоянно жить глубокими чувствами. Повседневные дела и заботы иногда не позволяют более важным проблемам проникнуть в сознание человека. Для счастья необходимо только, чтобы в определенные моменты жизни откликались глубины души.  

            

4. Наконец, и само удовлетворение нужно понимать правильно; ведь то, что мы называем удовлетворением, имеет не только чувственную сторону, но и интеллектуальную: тот, кто удовлетворен, не только радуется, но и оценивает положительно то, чем удовлетворен. Именно поэтому счастье определяется как  удовлетворение: в нем есть та же двойственность. Английский писатель Дж. Пристли говорит даже, что оно лежит между экстазом и одобрением. В нем, хотя и в разной пропорции, есть и горячее упоение;  и холодное понимание.

 

Эта двойственность элементов удовлетворения объясняет слова тех людей, которые говорят, что они довольны жизнью, но не счастливы: у них произошел разрыв двух обычных элементов удовлетворения - чувственного и интеллектуального, ощущения удовольствия от жизни и понимания её ценности.

 

5. В дефиниции счастья имеется еще один термин, который также требует разъяснения, хотя и кажется понятным каждому. Это термин «жизнь». «Жизнь» человека может, во-первых, означать только биологический процесс, совершающийся в его организме от рождения до смерти.

 

Однако не в этом, конечно, значении мы говорим, что «довольны» жизнью. «Жизнь» может, во-вторых, означать только психический процесс, происходящий в сознании человека, совокупность мыслей, образов чувств, суждений, желаний, которые прошли через его сознание от рождения до смерти. Однако и не в этом значении мы говорим об удовлетворении жизнью.

 

Согласно третьему значению, «жизнь» человека - это совокупность различных событий, в которых он принимал участие и на которые он постоянно реагировал. В таком значении чаще всего мы говорим, что счастливый человек доволен жизнью. Жизнь, понимаемая именно в этом смысле является совокупностью событий, изменений, происходящих не только внутри человека, как психофизиологической личности, но и вне ее. Причем в эту совокупность входят даже такие события, в которых его участие было относительно, пассивно: это могут быть действия врача, который спас его здоровье; решение организации о продвижении его по службе; война, в которой он сам, может быть, и не принимал участия, но которая лишила его крова; книга, повлиявшая на формирование его взглядов; смерть другого человека, погрузившая его в печаль. Противопоставление «моей» и «чужой» жизни здесь теряет свою остроту. «Моя» жизнь - то же самое, что «мой» город или «моя» страна:

 

только часть ее принадлежит лично мне. Мое счастье - это удовлетворение моей жизнью, но моя жизнь имеет много общих черт с жизнью других людей. Одним из главных условий удовлетворенности жизнью является уверенность в том, что она имеет какой-то смысл, какую-то ценность. Однако эта ценность должна носить не личный характер, а увязываться с окружающей действительностью.

 

6. Казалось бы, полного и длительного удовлетворения жизнью достаточно для определения счастья. Однако бывают случаи, когда мы не называем это счастьем. Так происходит тогда, когда образ жизни, которым сам человек доволен, не вызывает одобрения окружающих, и мы не хотели бы оказаться в таком положении. Подобные случаи бывают и во врачебной практике: некоторые болезни дают постоянную эйфорию, полное довольство всем. Однако большинство людей не пожелает такого довольства. Состояние же, от которого мы отказываемся, не может быть счастьем.

 

Понятие счастья заключает в себе, прежде всего что-то положительное и желательное. Дж. Болдуин, определяя, что такое счастье, справедливо поставил на первое место, что это состояние, «достойное желания», а на второе - что это состояние «вообще приятное».

 

Еще одна особенность должна быть добавлена в дефиницию счастья: счастье - это удовлетворение обоснованное.

 

Тогда эйфория паралитика останется вне сферы счастья как удовлетворение, не имеющее обоснования.

 

Из того, что мнимое удовлетворение не является счастьем, не следует, что оно не имеет ценности. Кто не познал счастья, хочет иметь, по крайней мере, его иллюзию. И многие люди сознательно создают ее. Есть наркотики, такие, в частности, как опиум, способные доставлять не просто удовольствие, но вызывать чувство удовлетворения миром и жизнью, правда непродолжительное и необоснованное, но абсолютное: можно прочитать об этом у Де Куинси, Бодлера, Виткевича. Другое средство, менее вредное и более распространенное, - грезы. Воображение рисует в этих снах наяву образ жизни, при котором реализуются потребности и желания, и хотя бы на короткое мгновение отстраняет действительность и приносит удовлетворение жизнью.

 

Но и это только суррогат счастья.

 

Удовлетворение, основанное на иллюзии, мы не считаем счастьем, потому что мы не относим его к чисто субъективному явлению: субъективное ощущение и усмотрение не являются единственным критерием счастья.

 

Такова дефиниция счастья. Излишне было бы добавлять к ней еще какие-либо особенности, говорить, например, что счастье - это «удовлетворение потребностей», «исполнение желаний» или «гармония жизни». Это все правильно, но относится уже не к дефиниции, а к теории счастья, точнее, к теории достижения счастья.

 

Дефиниция, которая была дана выше, требует, однако, трех предостережений.

 

1. При определении счастья необходимо было дать реконструкцию обычно употребляемого понятия. Между тем обнаружилось, что эта задача stricte вообще невыполнима: ведь термин «счастье» многозначен. Оказалось выполненным нечто иное: сохранено одно из известных понятий счастья другие же опущены. Принятая дефиниция счастья, правда, не вышла за рамки понятия, обычно употребляемого в повседневной речи, но из ее резервов она выбрана свободно.

 

2. Необходимо было также установись понятие реального счастья, такого, какое может быть и бывает уделом людей. При этом оказалось, что легче определить идеальное счастье, для которого характерны черты, отмеченные в нашей дефиниции, а именно - целостность, постоянство полнота. Нельзя было поступить иначе: ведь нужно было указать не минимум удовлетворения, необходимого для счастья, а, наоборот, его максимум. Нам известен terminus ad quem счастья, а не terminus ad quo. Более определенным является идеал счастья, а не счастье реальное. И не имея возможности определить реальное счастье с помощью тех черт, которыми оно располагает, мы определяем его косвенно, то есть через те черты, которые близки ему. Это положение очень распространено в области понятий, особенно этических: определяются идеальные понятия, а затем они соотносятся с действительностью.

 

3. Казалось, что определение счастья как удовлетворения жизнью будет соответствовать обычному пониманию счастья, но можно и нужно определять счастье субъективно. Между тем обнаружилось противоположное: истолкование счастья на чисто субъективной основе не соответствует тому представлению, которое мы имеем о нем. Если мерой счастья будет удовлетворение, являющееся субъективным состоянием, то оно должно быть объективно обоснованным. Понятие счастья в таком случае имеет двойную природу: субъективно-объективную.

 

Таковы три главные причины, в силу которых понятие счастья трудноопределимо: во-первых, оно многозначно; во-вторых, определяется счастье идеальное, и только опосредованно и приблизительно оно соотносится с реальным; и в-третьих, оно является понятием двойственным, содержащим элемент субъективного наряду с объективным.

 

В силу двойственности понятия дефиниция счастья может в конечном счете звучать двояко: счастье - это постоянное, полное и обоснованное удовлетворение жизнью, и счастье - это жизнь, дающая длительное, полное и обоснованное удовлетворение.

 

Имеются, таким образом, две дефиниции. Точнее говоря, первая есть дефиниция понимания счастья, вторая - счастливой жизни, но одна связана с другой. В конце концов, это формальный языковой вопрос, какой формулой мы будем пользоваться. Первая формула кажется более соответствующей нашей речи; но тот, кто говорит: «я был счастлив, но не отдавал себе в этом отчета», отдаст предпочтение второй, а не первой.

 

Добавим: для счастья как явления можно найти еще и другие формулы, например: «счастье - это положительный баланс жизни». Эта формула имеет то преимущество, что в ней речь идет не об исключительности в счастье положительных переживаний, а об их преобладании; но у нее есть и недостаток: она внушает, что можно подсчитать счастье, в то время как его можно только пережить.      

        

Почему дефиниция счастья столь трудна, почему все ее варианты не удовлетворяют? Причин много, одна из них состоит в природе процедуры дефиниции, другие - в самом явлении счастья.

 

А. Существует два вида дефиниций. Один - это придание слову значения: этот свободный акт, процедура, собственно говоря, не вызывает проблем. Но такую дефиниции нельзя применить к «счастью»: здесь речь идет не об установлении значения, в каком это слово действительно употребляется. Наша речь использует слова произвольно, изменчиво, порой небрежно. Она не пользуется принятой дефиницией; дает название какому-то предмету А, потом соотносит его с Б, поскольку он похож на А, и с В, так как он похож на Б, хотя между А и В уже весьма мало общего,- и тот, кто хочет дать дефиницию этого названия, напрасно искал бы черты, свойственные всем предметам, обозначенным этим именем.      

                     

Б. Трудности увеличиваются во много раз, когда речь идет о таком слове, как «счастье». Оно имеет четыре разных значения. И в том значении, которое было выбрано темой данного исследования, оно предстает как явление многообразное, меняющееся, подвижное. Это явление двустороннее субъективное и объективное одновременно. Его субъективная сторона в свою очередь двойственна: складывается из чувства и оценки. И даже в том случае, когда чувство и его оценка достаточно полны, долговечны, обоснованны, трудно бывает назвать такое состояние «счастьем».

 

Чтобы быть счастливым, одному нужно больше, другому меньше, но тот, кто довольствуется малым, не менее счастлив, чем тот, кто требует от жизни многого.         

  

Наивный человек возразит: зачем дефинировать «счастье», ведь каждый знает, что это такое. Однако это неверно: большинство людей используют данное слово многозначно.

 

Некоторые логики также возражают против дефиниции счастья на том основании, что это слово, как большинство слов, не имеет точно определенного значения, употребляясь то в одном, то в другом; пусть каждый использует его так, как ему нужно. Но такое мнение тоже ошибочно. Слово «счастье»

действительно имеет много значений, которые можно и нужно различать для того, чтобы мы понимали друг друга.

 

Совершенно точную дефиницию счастья не удается получить. В конечном счете, она практически и не нужна. Ибо точно знать о своем или чужом счастье и не нужно: списки счастливых людей не составляются, не ведется статистики счастливых, значит, нет нужды в строгой классификации людей с этой точки зрения. А взаимопонимание между людьми может быть достигнуто и при помощи менее точных понятий.



Еще материал по данной теме


Карты таро в мешочке

Карты Таро – это быстрый путь к ответам на волнующие вопросы.

Классические гадальные руны

В комплекте к набору вы найдёте полное толкование рун, а также различные способы раскладов этих уникальных знаков. 

← все статьи