О сути даосской мудрости




О сути даосской мудрости

 

В «Дао дэ цзин» есть место, которое считается исключительно трудным, а для новичка и вовсе звучит как логический нонсенс. Однако вы теперь готовы - и легко воспримете сказанное Мудрым Старцем.

 

Итак, об обретении Дао. (Просьба: прочитайте эти слова Лао-цзы не спеша. И не один раз.)

 

Воистину, нельзя обрести это, не избавившись от сочувствия к ближнему,

нельзя обрести это, не избавившись от равнодушия и грубости.

Нельзя обрести это, не избавившись от стремления к благодеяниям,

нельзя обрести это, не избавившись от зависти и злобы.

Нельзя обрести это, не избавившись от восхищения высоким,

нельзя обрести это, не избавившись от презрения к низкому.

И потому эта вещь - самая драгоценная в Поднебесной.

 

В этих словах Старца - вся глубина расхождения даосизма - философии Свободной Личности - и конфуцианства, принятого в Китае в качестве государственной идеологии: универсального свода правил поведения для массового человека, которого лишают тем самым свободы выбора. Даосизм исходит из того, что человек может быть идеальным, и для этого ему не нужны искусственные рамки «милосердия и справедливости» (установленные сводом законов, а не проистекающие из его души).

 

Природа настолько богата жизнью, что может жертвовать мириадами живых существ... При таком обилии случайностей мы должны понять, как мало следует придавать им значения. Мудрецу весь мир представляется непорочным... Сочувствие весьма слабая позиция. Оно должно быть действенным. Шаблоны в нем нетерпимы (Генри Дэвид Торо).

 

Конфуцианство же, напротив, исходит из той аксиомы, что человек по натуре всегда порочен, и, стало быть, его следует постоянно учить тому, «что такое хорошо и что такое плохо», притом учить не теоретически, а с помощью четкой системы наказаний и поощрений.

 

Вот что отвечает на это даосская мудрость:

 

Нет смуты большей, чем печаль о милосердии и справедливости, - она возмущает мое сердце. Ведь лебедь бел не оттого, что каждый день купается; а ворона черна не оттого, что каждый день чернится. Простота белого и черного не стоит того, чтобы о ней спорить; красота имени и славы не стоит того, чтобы ее увеличивать.

 

Как вы понимаете, мы на Западе построили наше общество и наше воспитание, взяв на вооружение именно идеи конфуцианства, да еще и в самой что ни на есть грубопримитивной форме. Так проще. Правда, многовековые результаты такого воспитания - какой бы морально-этический кодекс ни был взят за основу - не слишком впечатляют. А вот даосам удалось добиться многого... Ведь они исходили из реальной веры в добрые дела и добрые отношения, а не декларировали с трибун красивые лозунги вроде пресловутого нашего «человек - это звучит гордо».

 

Когда мне случается делать добро в общепринятом смысле слова, это должно быть в стороне от моей главной дороги и большей частью совершенно непреднамеренно. Нам обычно говорят: каков ты ни есть, немедленно, не думая о собственном совершенствовании, начинай творить добро ради добра. Если бы я взялся за подобную проповедь, я сказал бы иначе: начни с собственного совершенствования (Генри Дэвид Торо)

 

Если смотреть в самую суть вещей, то разница между конфуцианством и даосизмом - энергетическая. Иньское сознание в Китае было конфуцианским. Старших нужно почитать, государю нужно поклоняться, человек слаб и зависим от власти - то есть от янской силы.

 

«Я управляю страной на основании принципов сыновней почтительности», - писала вдовствующая императрица Цы Си европейцам, залив полстраны кровью после подавления восстания ихэтуаней.

 

А вот янское сознание в Поднебесной было даосским. Именно поэтому даосы и только даосы пользовались при любых властителях таким непререкаемым авторитетом. Пользуются, кстати, и по сей день...

 

Сказанное, конечно, не означает, будто в нашем, «западном», мире не встречается истинная мудрость. Это не так. Я уже приводил примеры такой мудрости, рассказывая о Махатме Ганди и о его предшественнике Генри Дэвиде Торо. Помните вы и цитаты из книг Торнтона Уайлдера, Роберта Хайнлайна, Антуана де Сент-Экзюпери, Януша Корчака... Можно привести примеры вполне даосского миропонимания и в области «общественного строя» и управления государством. Вот литературно оформленные Торнтоном Уайлдером мысли Цезаря. Прислушайтесь к ним, ибо сказанное может быть отнесено к высокой мудрости человечества, притом не какой-нибудь отвлеченно-философской, а вполне применимой к реальной жизни.

 

Еще в ранней юности я понял, что не нуждаюсь в хорошем мнении даже лучших из людей, чтобы утвердиться в своих поступках. По-моему, только поэт более одинок, чем военачальник или глава государства, ибо кто может дать ему совет в беспрерывном процессе отбора, каковым является стихосложение? В этом смысле ответственность и есть свобода; чем больше решений ты вынужден сам принимать, тем больше ты ощущаешь свободу выбора. Я полагаю, что мы не имеем права говорить о своем самосознании, если не испытываем чувства ответственности, и сильнейшая опасность моему чувству ответственности будет грозить тогда, когда мне, хотя бы чуть-чуть, захочется завоевать чье-то одобрение...

 

Всё величие истинной мудрости, не навязанной сводом правил, но продиктованной самим сердцем, принес в наш мир Иисус из Назарета. И если бы его проповедь в ее первозданном виде нашла отклик в сердцах миллионов, кто знает, может быть не только в Китае были бы возможны такие чудесные вещи, как даосская коммуна.

 

Вот как говорит об этом Борис Пастернак в «Докторе Живаго». (Обращаю ваше внимание на глубоко даосскую по сути идею, выраженную в последних строках этой цитаты, и на то, как она соотносится с формой и сутью древнекитайских притч.)

 

Если бы дремлющего в человеке зверя можно было остановить угрозою, все равно, каталажки или загробного воздаяния, высшею эмблемой человечества был бы цирковой укротитель с хлыстом, а не жертвующий собою проповедник. Но в том-то и дело, что человека столетиями поднимала над животным и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной истины, притягательность ее примера. До сих пор считалось, что самое важное в Евангелии - нравственные изречения и правила, заключенные в заповедях, а для меня самое главное то, что Христос говорит притчами из быта, поясняя истину светом повседневности. В основе этого лежит мысль, что общение между смертными бессмертно и что жизнь символична, потому что она значительна.



Еще материал по данной теме


← все статьи