Выдающиеся чудотворцы XVIII века




Выдающиеся чудотворцы XVIII века

 

В XVIII веке не верили ни во что, кроме Магии. Аморфные убеждения - вот религия душ, лишенных истинной веры. Чудеса Спасителя осмеивались, в «воскрешения» графа де Сен-Жермена верили безоговорочно. Этот легендарный человек был загадочным теософом, ведавшим секреты Великого Творения, производства алмазов и драгоценных камней. При этом он был светским львом, галантным и учтивым. Мадам де Жанли, видевшая его одно время почти ежедневно, говорила, что, даже изображая драгоценные камни на картинах, он умудрялся придавать им натуральный огонь и блеск, секрет которого не могли разгадать ни химики, ни художники. Можно лишь гадать, блестяще ли он владел секретами светотени или же просто использовал какие-то компоненты, содержащие металл или жемчужный порошок.

 

Граф де Сен-Жермен был католиком и пунктуально соблюдал все обряды веры. Но у нас есть свидетельства его весьма подозрительных сеансов по вызыванию духов и призраков. Также граф утверждал, что обладает секретом вечной молодости. Было ли это мистификацией или проявлением безумия? Родословной графа мы не знаем. Общавшиеся с ним уходили с устойчивым впечатлением, что их собеседник прожил много веков. На темы, связанные с оккультной наукой, он говорил крайне мало, упорно делая вид, что совсем ничего не знает о Посвящении. Подбирая учеников, он требовал от них безоговорочного подчинения. Притом он много говорил о господстве, к которому они призваны, - господстве Мельхиседека и Соломона, господстве Посвящения, которое есть одновременно и Священство. «Будьте светочем мира, - говорил он. - Если ваш свет есть лишь блеск славы земной, вы ничто в глазах Бога. Я предлагаю вам величие, много выше земной славы. Вы будете повелевать движением звезд, а те, кто правят царствами, - будут управляемы вами».

 

Эти соблазнительные обещания, истинный смысл которых был очевиден для тайных адептов, нам сообщает анонимный автор «Истории тайных обществ в Германии» и подтверждает связь графа де Сен-Жермена с некоторой школой инициации. Следующие детали его жизни и деятельности также до сих пор оставались неизвестны большинству.

 

Граф де Сен-Жермен родился в Лентмерице, что в Богемии, в самом конце XVII века. Он был то ли родным, то ли приемным сыном известного розенкрейцера, именовавшего себя Comes Cabalicus - Компаньон Каббалист. 

Под именем графа де Габалиса его осмеял в своей сатире аббат де Вильяр.

 

 Сам Сен-Жермен никогда не говорил о своем отце. Считается, что он долго вел жизнь лесного отшельника и пилигрима, скитаясь вместе со своей матерью на протяжении семи лет. На символическом уровне это означало посвящение в степень Мастера. Мать - это наука адептов, а лес - мир, лишенный истинного Света. Доктриной Сен-Жермена была доктрина Розы и Креста, и у себя на родине он создал собственное общество, от которого, правда, впоследствии отошел, когда там возобладали анархические и гностические доктрины. Всю жизнь его преследовали бывшие собратья, он даже был заключен, по некоторым данным, в башню замка Рюэль. Но упоминавшаяся мадам де Жанли рассказывает, что он умер в герцогстве Гольштейнском, став жертвой собственных ужасных познаний и многочисленных излишеств. Достоверно известно только то, что он внезапно покинул Париж, и никто не знает, куда он уехал, а компаньоны довольно быстро забыли его.

Орден, первоначально названный им Сен-Жакен, а потом переименованный в Сен-Жоашем, продолжал действовать вплоть до самой революции, с приходом которой распался или же преобразовался, как и многие другие подобные объединения. Нижеследующий текст взят нами из одного памфлета против иллюминатов, полученного из Вены. Нам кажется уместным его воспроизвести, хотя он не содержит ничего, что соответствовало бы действительности.

 

«Благодаря Вашим рекомендациям я встретил самый сердечный прием у М. N. Z., который был уже уведомлен о моем прибытии. Гармонику он горячо одобрил. Мы говорили прежде всего об Испытаниях, но я как-то ничего не понял. Вчера вечером мы посетили его загородное имение, оно прекрасно. Храмы, гроты, каскады, лабиринты, пещеры достойны всяческого восхищения. Правда, невероятно высокая стена, окружающая все это великолепие, мне совсем не понравилась, хотя и охраняет чудесные ландшафты... Я вновь взял с собой, по настоянию М. N. Z., свою гармонику, чтобы сыграть на ней в течение нескольких минут в указанном месте по получении условного сигнала. Когда прогулка по саду закончилась, он провел меня в холл своего дома и там под каким-то удобным предлогом почти сразу меня оставил. Час был поздний, хозяин не возвращался, я очень устал и хотел спать. Вдруг к дому стремительно подкатила кавалькада карет.

Я пристально смотрел в окно, но толком так и ничего не разглядел, будучи озадачен таинственным поведением гостей. Сонливость окончательно одолела меня, и через час меня разбудил слуга, которого специально прислали за мной. Он шел очень быстро впереди меня, я едва успевал следовать за ним. Вдруг из глубины одной из пещер донеслись резкие звуки горнов. Мой провожатый неожиданно подевался куда-то, и я решился идти на доносившийся шум. Вскоре обнаружилась лестница, ведущая в подземелье, горны сменились похоронным пением. Пройдя еще немного, я увидел потрясающую картину. В открытом гробу лежало чье-то тело.

 

По одну сторону от гроба стоял человек в белой одежде, покрытой кровью. Мне показалось, что на его правой руке была вскрыта вена. Все присутствующие, кроме его помощников, были в длинных черных мантиях, сжимая в руках обнаженные мечи.

Ужаснувшись, я вдруг заметил, что вход в подземелье был усеян человеческими костями. Это мрачное помещение освещалось лишь призрачными огнями редких светильников.

 

Решив все же отыскать своего провожатого, я поспешно вернулся и нашел его разыскивающим меня в нескольких шагах от места, где мы расстались. Лакей выглядел крайне взволнованным и, довольно грубо взяв меня за руку, увлек меня в уединенный садик. В нем множество фонариков испускали волшебное сияние, а журчание падающей воды, пение механических соловьев и ароматы, исходящие отовсюду, поразили мое воображение. Меня провели в богато убранную зеленую беседку. Тотчас толпа, ранее встреченная мной в пещере, внесла в нее человека, которого я до того наблюдал лежащим в гробу. В этот миг раздался синал, по которому хозяин просил меня начинать играть. Я подчинился. Человек тотчас пришел в себя и спросил: «Где я, что это за звуки?» Радостные крики, сопровождаемые звуком труб и литавр, были ему ответом. Все сопровождавшие его воздели руки и удалились в глубь сада, вновь оставив меня в одиночестве. Продолжая писать Вам эти строки, я все еще пребываю в сильнейшей экзальтации от пережитого и, если бы не имел обыкновения наблюдать все описанное самолично, счел бы это выдумкой или сном».

 

Самое загадочное во всей этой истории - присутствие непосвященного лица, которому позволили рассказать о событии. Как братство могло так легкомысленно рисковать раскрытием своих тайн? Сам же ритуал вполне понятен. Последователи старых розенкрейцеров постепенно изменяли инициационные традиции своих предшественников. В сущности, они выродились в мистическую секту и рьяно исповедовали тамплиерские доктрины, в силу чего стали считать себя единственными хранителями секретов Евангелия от Иоанна. Они воспринимали текст этого Евангелия как аллегорическое описание последовательности ритуалов, позволяющих достичь окончательного Посвящения, и верили, что история Христа должна быть реализована в личной судьбе каждого адепта. Более того, они полагали, что Спаситель не был похоронен Иосифом Аримафейским, а возвратился к жизни в доме святого Иоанна.

Такова была тайна, о которой они возвещали звуками горнов и гармоники. Кандидату предлагалось принести в жертву собственную жизнь. Его подвергали кровопусканию, от которого он погружался в обморок. Обморок символизировал смерть, а когда неофит приходил в себя, символическое воскресение радостно приветствовалось. Многие верили, что пережили истинное воскресение и теперь обрели бессмертие.

Секта Сен-Жакен была гностическим орденом погруженных в грезы Иллюзорной Магии. Ее истоки прослеживаются в учении розенкрейцеров и тамплиеров, а названием служило одно из двух слов - Иакин и Вооз, написанных на двух главных колоннах Храма Соломона. В иврите начальная буква слова Иакин есть йод, обладающая особой сакральной силой буква еврейского алфавита и начальная буква имени Иегова. Это божественное имя было укрыто от профанов именем Иакин, а затем Сен-Жакен. Члены ордена были теургически ориентированными теософами.

 

Многое из рассказанного о загадочном графе де Сен-Жермене убеждает в том, что он был искусным врачом и опытным химиком. Он, как говорят, умел сплавлять воедино мелкие алмазы, не оставляя следов воздействий, и очищать камни, чтобы повысить их стоимость. Сен-Жермен также изобрел способ увеличения бриллиантов и обработки меди. Обстоятельства такого рода заставляют нас забыть россказни о знакомстве и возможных интрижках Сен-Жермена с царицей Клеопатрой. Граф был учтив и галантен, любил детей и удивлял всех играми и шутками с ними. Темноволосый, росту невеликого, одевался он пышно, но со вкусом. По слухам, часто общался с Людовиком XV, разделявшим его страсть к драгоценностям. Возможно, что этот склонный к увеселениям монарх, которым так ловко манипулировали его же придворные, проявлял более любопытство, нежели серьезный интерес к науке, зазывая Сен-Жермена на частную аудиенцию. Граф был в моде в то время. Он казался обаятельным и юным Мафусаилом, способным сочетать обмен придворными сплетнями с экстазами теософа. Поначалу он вызывал ревность в определенных кругах, но вскоре был оттеснен другими шарлатанами. Таков мир.

 

Есть предание, что Сен-Жермен и был тот самый загадочный Альфотас, учитель еще одного прославленного адепта, с которым нам еще предстоит встретиться. Его каббалистическое имя было Ахарат.

 

В то время как граф Сен-Жермен обосновался в Париже, другой таинственный адепт колесил по свету в поисках апостолов герметической философии. Этот человек называл себя Ласкаром и заявлял, что он архимандрит греческой церкви, собирающий милостыню для своего монастыря. Правда, вместо того, чтобы требовать деньги от других, сам Ласкар, казалось, усыпал свой путь золотом, оставлял его следы всюду. Он возникал неожиданно, и всякий раз - в новом обличье. В одном месте его знали старцем, в другом - юношей. Сам он якобы не творил золото, но заставлял выполнять эту работу своих учеников, которым выдавал соответствующие препараты для опытов.

 

Имеется множество достоверных свидетельств об этих трансмутациях, проведенных учениками Ласкара. Так, Луи Фигье в своем труде об алхимиках не ставит вопрос об их подлинности и значимости. Для физики нет ничего ценнее объективных фактов, а они приводят к заключению, что Философский Камень - отнюдь не плод измышлений, если в равной степени оккультная традиция и древняя мифология, с одной стороны, и серьезные исследования великих людей всех времен - с другой, подтверждают реальность его существования. Уже сегодня один химик, не побоявшийся опубликовать свои тайны, добился получения золота из серебра с помощью каталитического процесса. При этом содержание серебра в получаемом золоте не превышает одной десятой части всего объема. Агриппа, хоть так и не сумел вывести универсальный растворитель, был тем не менее удачливее нашего химика, так как свел содержание серебра в конечном золоте вообще к нулю.

 

Исследования, ориентированные на познание абсолютной философии, но сведенные в конечном итоге к вопросам трансмутации металлов, положили конец ажиотажу, связанному с именем Ласкара. Изучение герметических книг приводило к углубленному познанию Каббалы. Посвященные XVIII века верили, что пришло время основать Всемирную Власть нового типа. По мнению многих из них, она должна основываться на началах равенства и братства. Тайные общества посылали своих членов во все уголки мира подталкивать и формировать общественное мнение. После Сен-Жермена и Ласкара был Месмер, которому наследовал Калиостро. Но при этом они не были представителями одной школы.

Если Сен-Жермен был ярчайшим представителем просвещенных теософов, то Ласкар апеллировал к герметической философии. Калиостро же был агентом тамплиеров и затевал, как это следует из его письма лондонской масонской ложе, построить Храм Вечного. Как все тамплиеры, Калиостро был связан с практикой Черной Магии и с мрачной наукой вызывания духов. Он распознавал прошлое и предсказывал будущее, исцелял наложением рук и, как все, творил золото. Он ввел в масонскую практику так называемый «египетский ритуал» и ратовал за возрождение теософского культа Изиды. Наряжаясь на манер фиванского сфинкса, он возглавлял ночные собрания в залах, украшенных иероглифами и освещенных факелами. В жрицы он набирал хорошеньких юных девушек, которых называл «голубками», и доводил до истерического экстаза с помощью гидромантии, заставляя возглашать пророчества. Вода является прекрасным проводником и великолепным медиатором для Астрального Света, что подтверждается явлением миражей на море и в облаках, так что Калиостро вполне удавались его трюки.

 

По всей видимости, Калиостро был последовательным месмеристом и, являясь медиумом, мог управлять соответствующими феноменами. Он имел потрясающий успех, и в каждой гостиной можно было видеть его бюст с надписью «Божественный Калиостро». Реакцию, сменившую через некоторое время всеобщий энтузиазм, вполне можно было предвидеть. Калиостро превратился для всех в злостного интригана и мошенника, совратителя собственной жены, негодяя, которому римская инквизиция оказала великую милость, осудив его всего лишь к пожизненному заключению. После его ареста последовал суд, где обвинители опубликовали в протоколах процесса все, что сочли нужным. Тем временем грянула революция, и про Калиостро забыли.

 

Но его никоим образом нельзя обойти в истории Магии. Ибо при всех своих сомнительных поступках и качествах он, без сомнения, был одним из посвященных высочайшего уровня. Согласно каббалистической интерпретации его имен - Ахарат и Альфотас, - они отражают главные характеристики Великого Аркана и Великого Творения. Это Змея, пораженная стрелой и представляющая букву алеф, символ союза активного и пассивного, духа и жизни, воли и света. Стрела пущена самим Аполлоном, а Змея - это мифический Пифон, Зеленый Змий герметической философии.

 

Буква алеф выражает уравновешенное единство. Этот пентакль воспроизводится в различных формах в многочисленных талисманах Древней Магии. Однажды Змея была заменена Павлином богини Геры, птицей с царственной головой и многоцветным хвостом. Это эмблема дисперсии света, создание, увенчанное золотым венцом. Позже вместо павлина изображался белый ягненок, солярное существо, осененное крестом. По фрескам в Руанском соборе видно, что павлин, баран и змея имели одно иконографическое значение - символ Пассивности, Скипетр Геры. Крест и стрела, наоборот, означают Активное, волю, магическое воздействие, концентрацию рассеянного. Союз этих начал есть Универсальный Баланс, Великий Аркан, Великое Творение, равновесие Иакина и Вооза. Буквы L. Р. D., сопровождающие в пентакле эту фигуру, означают Свободу, Силу, Долг, а также Свет, Пропорцию, Сплоченность, но возможно прочтение их как Закон, Принцип, Право. Масоны поменяли порядок букв на L. D. Р. («Liberte de Penser» - «Свободу Мысли!»), начертав их на символическом мосту. Профанам эти буквы толковались как Свобода Доступа (Liberte de Passer). В стенограмме допроса Калиостро следователи указывают на еще одно значение, уже латинское - Lilia destrue pedibus («Лилии попираются ногами»). Подкрепляет правильность такого прочтения, например, известная масонская медаль XVI или XVII века, изображающая куст лилий, сраженных мечом, на котором написано «Месть даст свой урожай».

 

Имя Ахарат, которое носил Калиостро, записанное каббалистически, означает: Союз Троицы; союз Принципа и Начала; союз Жизни и Вечности, возрождающего движения; союз Бесконечного и Абсолютного Синтеза.

 

Альфотас - имя учителя Калиостро - состоит из слова «Тот» («Фот») с префиксом «Аль» и постфиксом «Ас», которые, если их читать каббалистически, составляют слово «Сала», означающее «Посланник». Полностью все имя имеет значение: «Тот, посланник египтян».

 

Среди титулов Калиостро был титул Великий Копт. Его доктрина несла идеи морального и физического перерождения. Великий Копт задал следующие принципы морального перерождения: «Ты должен подняться на гору Синай с Моисеем, пройдя Голгофу. Взойди и на гору Фавор, с Ильей-пророком остановись на Кармеле. Там воздвигни свою молельню. Пусть она имеет три нефа, или помещения, все они должны быть сопряжены с тремя этажами в центре. На первом этаже должна быть устроена трапезная. Над ней должно быть помещение с двенадцатью ложами у стен и одним в центре - место сна и мечтаний. Верхняя комната должна быть квадратной и в каждой стене иметь по четыре окна.

Это Комната Света. Там, в одиночестве, молись сорок дней и спи сорок ночей в спальне двенадцати учителей. Затем получи подписи семи духов и пентаграмму, нанесенную на кусок чистого пергамента. Этот знак, не известный никому другому, спасет получившего его. Это тайный символ, написанный на Белой Скрижали, описан в пророчестве самого молодого из двенадцати мастеров. Дух твой да осветится Божественным огнем, да станет тело твое чистым, как тело ребенка. Пусть будет проницательность твоя беспредельной, а сила возрастет многократно. Пребудь в нерушимом спокойствии, которое есть начало бессмертия. Тогда скажешь ты правдиво, гордыни не ведая: «Я есть тот, кто есть».

 

Эта аллегория значит, что для достижения морального перерождения необходимо изучать, понимать и практиковать Трансцендентальную Каббалу. Три нефа символизируют союз физической жизни, религиозного вдохновения и философского света. Двенадцать мастеров - это Великий Открыватель, чьи символы должны быть обретены. Подписи семи духов означают созерцание Великого Аркана. С возможностью реального строительства эта аллегория связана не более, чем масонские притчи с постройкой настоящего Храма в Иерусалиме.

 

Поговорим теперь о тайне физического перерождения, которого можно достичь, согласно оккультному предписанию Великого Копта, сорокадневным уединением, которое надо предпринимать каждые пятьдесят лет, начиная с майского полнолуния, в обществе не более чем одного человека, истово исполненного веры. Сорок дней надо соблюдать пост, при этом пить лишь майскую росу, собранную с ростков пшеницы куском чистого белого полотна, и поедая одни лишь молодые нежные травы. На семнадцатый день надо сделать легкое кровопускание. После этого следует приготовить Бальзам Азота и принимать его утром и вечером, начиная с дозы в шесть капель и увеличивая ежедневно на две капли до конца тридцать второго дня. На рассвете тридцать третьего дня нужно снова сделать легкое кровопускание и затем лечь в постель до конца сорокового дня.

 

При первом пробуждении после кровопускания надлежит взять первую гранулу Универсального Лекарства. За трехчасовым обмороком последуют конвульсии, потливость и расстройство желудка, что потребует перемены постели и белья. Когда то пройдет, съесть кусок нежирного мяса с рисом, принять настой валерьяны, вербены или бальзам. На следующий день надо принять вторую гранулу универсального лекарства в сочетании с сульфированным золотом. На следующий день принять продолжительную теплую ванну. На тридцать шестой день выпить стакан египетского вина, на тридцать седьмой день принять третью, последнюю гранулу. Последует продолжительный сон, во время которого обновятся волосы, зубы, ногти и кожа. На тридцать восьмой день принять еще одну теплую ванну с ароматическими травами из числа тех, которые употреблялись в пищу. На тридцать девятый день выпить десять капель эликсира Ахарата в двух ложках красного вина. Процедуры заканчиваются на сороковой день, и старому человеку будет возвращена молодость.

 

Такими процедурами Калиостро якобы продлил свою жизнь на несколько столетий. Они весьма напоминают так называемые «ванны бессмертия», практиковавшиеся гностиками Менандра.  Неизвестно, верил ли Калиостро во все это на самом деле. Возможно, что и да; на суде он показал твердость духа и остроту ума. Он заявил, что всегда был католиком, почитающим папу как высшего руководителя церковной иерархии. На вопросы о занятиях оккультизмом граф отвечал уклончиво, но, когда обвинения стали совсем абсурдными, заявил обвинителям, что у них нет оснований для его преследования. Теряющие терпение судьи попросили его перечислить семь смертных грехов. Он назвал вожделение, жадность, зависть, обжорство и лень; они напомнили ему, что он упустил гордыню и страх. На что обвиняемый ответил: «Простите, я не упомянул их только из опасения обидеть этим вас».

 

Его приговорили к смертной казни, которую потом заменили пожизненным заключением. В тюрьме Калиостро захотел исповедоваться и сам выбрал священника. По странному совпадению тот имел такую же, как у заключенного, фигуру и комплекцию. Исповедник прибыл исповедовать узника и в назначенный час покинул его. Когда через несколько часов тюремщик вошел в камеру, то нашел несчастного священника задушенным и переодетым в одежду Калиостро. Самого графа больше никогда не видели. Любители чудес уверяют, что Великий Копт сейчас живет в Америке, выступая главным вдохновителем тамошних любителей спиритизма.



Еще материал по данной теме


← все статьи