Легенды




Легенды

 

Из странных историй, включенных в «Золотую легенду», как бы сказочно они ни выглядели, тем не менее можно многое узнать о реалиях христианской древности. Это скорее притчи, а не рассказы, их восточный стиль очень прост, как и стиль Евангелий; их существование можно считать доказательством тому, что мифология традиционно использовались для скрытой передачи каббалистических таинств посвящения иоаннитов.

«Золотая легенда» - это христианский Талмуд, изложенный в аллегориях и апологиях. При таком рассмотрении это произведение приобретает большое значение и вызывает громадный интерес. 

 

Сборник «Золотая легенда» составил примерно в 1275 году Якоб де Ворагинь, архиепископ Генуэзский. Источниками его труда стали:

а) Евсевий;

б) святой Иероним; 

в) различные легенды. 

 

По моему мнению, каббалистические таинства и посвящения иоаннитов следует искать все же где-нибудь в другом месте. Однако не будем это обсуждать.

 

Один из рассказов таинственной «Легенды» описывает конфликт Магии и зарождающегося христианства в равно драматической и ошеломительной манере. Мы можем видеть в этом прообраз «Мучеников» Шатобриана и «Фауста» Гете.

 

Девушка Юстина была язычницей, молодой и прекрасной дочерью жреца идолов. Однако окно ее выходило во двор, где обосновалась христианская церковь, так что каждый день она слышала чистый голос дьякона, громко читавшего вслух Священное Писание. Неслыханные доселе слова тронули сердце девушки и проникли в него так глубоко, что однажды вечером, когда мать решила выяснить причину ее печали, Юстина пала на колени и воскликнула: «Благослови меня, мать, или прости меня, но я - христианка». Мать заплакала и обняла ее, а затем пошла к мужу и все ему рассказала. В ту ночь обоим родителям приснился один и тот же сон. На них пролился божественный свет, и сладкозвучный голос произнес: «Придите ко Мне, все несчастные, и Я упокою вас. Придите к Моему возлюбленному Отцу, и Я дам вам царство, которое было уготовано для вас с начала мира».

 

Когда настало утро, родители благословили дочь. Всех троих приняли в оглашенные и после прохождения стандартных испытаний допустили к Святому Крещению. Юстина, белая и сияющая, возвращалась из церкви вместе с матерью и престарелым отцом, и тут мимо проходили два мрачных человека, закутанных в плащи, подобно Фаусту и Мефистофелю, идущим за Маргаритой: это были колдун Киприан и его ученик Акладий. Они остановились, ослепленные увиденным, но Юстина прошла мимо, не обращая на них внимания, и вместе с родителями вернулась домой.

Дальше место действия меняется, и читатель попадает в лабораторию Киприана.

 

Здесь расчерчены круги, кровавая жертва еще трепещет на дымящемся блюде, и перед колдуном предстает сам дух тьмы.

— Ты звал меня; я пришел. Чего ты хочешь?

— Я люблю деву.

— Так соблазни ее!

— Она христианка.

— Так соврати ее!

— Я хочу обладать ею, не хочу ее терять, можешь ли ты помочь мне?

— Я соблазнил саму Еву, которая была не только целомудренна, но и ежедневно общалась с Самим Богом! А что до того, что твоя дева - христианка, то знай, что именно я привел Иисуса к распятию!

— Что ж, тогда отдай ее в мои руки!

— Возьми эту волшебную мазь и вымажь порог ее жилища, остальное предоставь мне.

 

И вот Юстина спит в простой обстановке своей маленькой комнаты, а у дверей стоит Киприан, бормочет богохульства и творит страшный обряд. Затем в изголовье молодой девушки появляется демон и принимается навевать ей сластолюбивые сны, полные образов Киприана - как будто она вновь встречается с ним, выходя из церкви, но на сей раз поднимает на него взгляд и слушает те слова, которые он шепчет, - и слова эти наполняют ее сердце тревогой. Внезапно девушка просыпается и осеняет себя крестным знамением. Демон исчезает, и в результате соблазнитель напрасно ждет у двери всю ночь до утра.

 

На следующий день Киприан повторяет обряд вызывания и корит своего адского приятеля за неудачу. Тому пришлось признать свою некомпетентность, и Киприан вызывает демона более высокого класса, который поочередно являлся Юстине в образе то юной девушки, то прекрасного юноши и соблазнял Юстину соответственно то уговорами, то ласками. Та уже была готова уступить, но ее ангел-хранитель пришел на помощь - она набралась сил осенить себя крестным знамением и отразила духа зла. Наконец Киприан вызвал самого владыку ада, и явился лично Сатана. Он навлекает на Юстину все бедствия Иова и обрушивает чуму на Антиохию; оракулы, по его наущению, возвещают, что бедствие прекратится лишь тогда, когда Юстина удовлетворит разгневанную Афродиту и поруганную любовь. Юстина же вместо этого публично вознесла молитву, и мор кончился. Так был посрамлен, в свою очередь, и сам Сатана. Даже Киприан отошел от него, признал всемогущество крестного знамения и осенил им себя в знак отречения от прошлых связей. Впоследствии он бросил Магию, крестился, достиг сана епископа и вот в одном монастыре вновь встречает Юстину. Теперь они любят друг друга чистой, возвышенной любовью небесной благодати. Однако это не проходит им даром; их арестовывают и казнят в один и тот же день - так они заключают на груди Божьей свой мистический и вечный брак. 

 

В «Золотой легенде» эта история озаглавлена «О святой Юстине», чей день отмечается 26 сентября. Святой Киприан, епископ Карфагенский, явно не имеет отношения к Киприану из этой легенды. Согласно легенде, святой Киприан был епископом Антиохии, но церковная история гласит, что на самом деле его епархией был Карфаген. В целом не важно, тот это епископ или не тот. Один - литературный герой, второй - Отец и мученик Церкви.

В одной из старых «черных книг» сохранилась молитва, приписываемая святому Киприану из легенды, который, возможно, был епископом Карфагена: по содержащим в ней намекам и иносказательным выражениям можно сделать вывод, что священник до своего обращения практиковал смертоносную Черную Магию. Молитву эту можно изложить так:

 

«Я, Киприан, слуга Господа нашего Иисуса Христа, молюсь Богу, Всемогущему Отцу, и говорю: Ты могучий Бог, Бог мой всесильный, пребывающий в вечном свете. Ты священен и достоин восхваления, и в прежние дни Ты вернул слугу Твоего с ложного пути, на который я был ввергнут кознями демона. Я не знал Твоего истинного имени: я шел среди стада овец, которому не было пастыря. Облака не давали земле влаги; деревья не рождали плодов, и беременные женщины не могли разрешиться от бремени. Я связывал облака и не отпускал; я связывал рыб в море, и они становились моими пленниками; я связывал морские пути и много зла совершал.

 

Но сейчас, Господь Иисус Христос, я знаю Твое Святое Имя, я люблю Тебя, я преобразился всем сердцем, всей душой, всей внутренней сутью своей. Я отвернулся от множества грехов своих, чтобы прийти к Твоей любви и следовать Твоим заветам, которые стали моей верой и моей молитвой. Ты есть Слово истины, единое Слово Отца, и я молю Тебя теперь разбить цепи, сковывающие облака, и ниспослать детям Твоим благодетельный дождь Твой, подобный молоку, молю освободить реки и тех, кто плавает, равно как и тех, кто летает. Я молю Тебя разбить все цепи и убрать все преграды доблестью Твоего Святого Имени».

 

Древность этой молитвы очевидна, в ней представлены замечательные элементы изначального рода христианской эзотерики первых столетий нашей эры.

 

Определение «Золотая», данное сказочной легенде об аллегорических святых, вполне в достаточной степени характеризует ее. Для посвященных золото - это конденсированный свет; священные числа Каббалы называли «золотыми»; духовные наставления Пифагора были объединены в «Золотых стихах»; по той же самой причине мистический труд Апулея, в котором важная роль была отведена ослу, назывался «Золотой осёл».

Язычники обвиняли христиан в поклонении ослу. Основу для этих обвинений придумали не на пустом месте - это восходит к евреям Самарии, выражавших каббалистические представления о Божественном посредством символики египетского происхождения. Разум был представлен в ней магической звездой, известной под именем Ремфам; наука - эмблемой Анубиса, чье имя трансформировалось в Ниббас; а слепая вера являлась в образе Тартака - бога, которого изображают в плаще, с ослиной головой и с книгой в руке. Согласно ученым Самарии, христианство было царством Тартака, слепой веры и простосердечной доверчивости, поставленными высшим пророчеством превыше понимания и познания. Вот почему всякий раз, слыша, как неевреи причисляют их к христианам, самаритянские ученые протестовали и просили не путать их с почитателями ослиной головы. Даже философов прельщало подобное «разоблачение» христиан; так, Тертуллиан рассказывает о том, что в его время была распространена римская карикатура, на которой был изображен Тартак во всей своей красе, и подразумевалось, что это бог христиан. Тертуллиана это весьма позабавило, хотя именно он и является автором крылатой фразы «Верую, ибо абсурдно».

 

«Золотой осел» Апулея «Золотой осел» Апулея - это оккультная легенда о Тартаке, магический эпос и сатира, направленная против христианства, которым автор явно некоторое время увлекался, на что он и намекает в аллегорической форме, упоминая о том, что сам на время превращался в осла. История же такова. Апулей путешествовал по Фессалии, стране колдунов. Он остановился на ночлег в доме человека, чья жена - ведьма, и соблазнил ее служанку, намереваясь таким образом выведать секреты хозяйки. Девушка обещала добыть своему любовнику отвар, с помощью которого колдунья превращается в птицу, но по ошибке принесла не то снадобье, и тот превратился в осла. Вернуть любовника в прежнюю форму девушка уже не может, но успокаивает лишь тем, что для возвращения к прежнему состоянию ослу достаточно съесть розу - цветок посвящения. Загвоздка в том, что найти розы ночью проблематично, так что решено подождать до утра. Служанка оставила осла, и его увели разбойники. Теперь животному вряд ли доведется полакомиться розами - они ведь не для ослов, и садовники отгоняют его прочь палками.

 

Во время своего долгого и обидного пленения Апулей услышал историю Психеи - удивительную и символическую легенду, ставшую поэзией его собственной ситуации. Психея хотела выкрасть тайну любви, как Луций - тайну Магии; как и он, она утратила любовь и человеческий облик, превратившись в странствующую изгнанницу, живя под гневом Афродиты и попав в рабство к ворам. Но, пройдя через ад, Психея должна была вернуться на небеса; также боги сжалились и над Апулеем. Ему явилась во сне Изида и пообещала, что ее жрец, которому будет соответствующее откровение, вручит ему розы во время торжеств в честь богини. Наступил праздник. Апулей подробно описывает процессию Изиды; это описание имеет большую ценность для науки, поскольку в нем содержится ключ к египетским мистериям. Первыми проходят люди в масках причудливых животных - это народные верования. За ними следуют женщины, разбрасывающие цветы и несущие на плечах зеркала, отражающие образ великого божества. То же делают и мужчины, которые идут впереди и провозглашают учение, украшаемое женщинами, которые подсознательно выражают высшие истины, свойственные их материнскому инстинкту. За ними следуют мужчины и женщины, несущие свет; они представляют союз двух сущностей, активного и пассивного начал, порождающих науку и жизнь. За светом следует гармония, представленная юными музыкантами, а за ней - изображения богов, числом три, следом за которыми идет великий иерофант, несущий вместо рисунка символ великой Изиды - золотой шар, поддерживаемый жезлом-кадуцеем. Луций Апулей видит в руках великого священника венок из роз; он приближается, и его не отталкивают; съев розы, он возвращает себе человеческий облик.

 

Все это изложено поучительно и перемежается эпизодами, ныне воспринимаемыми как героические и одновременно с тем гротескные, что соответствует двойственной природе Луцияосла. Апулея можно назвать одновременно и Рабле, и Сведенборгом Древнего мира на стыке эпох.

Великие учителя христианства то ли не могли, то ли не хотели понять мистическую суть «Золотого осла». Святой Августин в своем «Граде Божьем» на полном серьезе спрашивает, возможно ли, что Апулей действительно превращался в осла, и в принципе готов принять такое предположение, но лишь в порядке исключения, которое ничего не значит. Если с его стороны это была ирония, то очень жестокая, но если это искренне... Так или иначе, святой Августин - проницательный оратор Мадауры, скорее всего, был серьезен.

 

Слепы и несчастны были те посвященные таинств Античности, которые осмеяли осла Вифлеема, не чувствуя за ним Младенца Бога, сиявшего мирным животным в яслях, - Младенца, во лбу которого сверкала звезда прошлого и будущего. Когда философия, обвиняемая в бессилии, встала в оппозицию победоносному христианству, Отцы Церкви осознали все величие Платона и создали новую философию, основанную на живой реальности Божественного Слова, вечно присутствующего в Его Церкви, возрождающегося заново в каждом из ее приверженцев и бессмертного в человечестве. Из нее получилось бы учение гордыни еще более высокой, чем из мифа о Прометее, если бы она не представляла собой в то же время легенды о пожертвовании и искуплении, человеческом, поскольку оно божественно, и божественном, ибо оно человечно.



Еще материал по данной теме


← все статьи