Если муж полюбил другую




Если муж полюбил другую

 

Все они читаются на пламя горящей свечи.

 

«На небе месяц ясный, злат престол, звездами обсыпанный. На престоле - помощь моя. В левой руке дом держит, в этом доме не живет Пресвятая Богородица, живут все некрещеные. В тот дом не пойду, пойду в другой дом. В том доме живут все крещеные, все праведные. В том доме тишина да спокойствие, любовь да согласие. Как птицы к своему гнезду весной летят, жить в гнезде у себя хотят, так бы и раб Божий (имя) ко всем четырем углам своего дома льнул, из дома не уходил, меня бы, рабу Божью (имя), любил. Казался бы ему дом раем Господним, а я - милее солнца ясного, слаще меда майского. Господь- батюшка, Пресвятая Богородица, помогите мне вернуть любовь да согласие с рабом Божьим (имя). Аминь».

 

«Ты иди ко мне, сокол ясный, не по одной дороге, а по всем враз. Слушай Господень наказ. Вот тебе мой порог, туг тебе быть, тут тебе и жить. Раб Божий (имя), иди ко мне, вернись ко мне. Я перед тобой стою. Жду тебя нынче, и присно, и во веки веков! Аминь».

 

«Как я, раба Божья (имя), крестилась в церкви при матушке родной, да при крестной матери, да при Матери Господней. Матерь Пресвятая Богородица, зароди крещения, дай мне прощение. Прошу: мне помоги, мужа ко мне вороти. Аминь».

 

«Спал покойник в гробу, устал лежать на одном боку, хотел перевернуться, не смог проснуться. От гроба ему не встать, среди живых не гулять. Покойник идет к фобу, гроб к могиле, могила к земле, а муж идет к жене. Как покойнику из гроба не встать, из могилы не убежать, так и раб Божий (имя) от рабы Божьей (имя) никуда чтоб не девался, всегда чтоб к ней возвращался. Аминь».

 

«Как весной красной, при солнышке ясном стекают снега белы с гор да с лугов, крутых берегов, так бы сошла и стекла с раба Божьего (имя) тоска и кручина по другой. Чтоб не тосковал и не поминал, в мыслях не держал, умом не помысливал, во сне не видывал, при встрече с ней очей не вскидывал, в окно ее не заглядывал, встречи не выискивал, слов не говорил, пером бы ей не писал, своим телом не желал. Закрепитесь мои слова крепкой крепостью, святой просфирою, чужой могилою, ночной звездой, соленой слезой, всей кровью плоти человеческой. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Аминь. Аминь».

 

Если ваши разногласия с мужем зашли уже далеко и вам кажется, что вернуть его вряд ли удастся, попробуйте читать эти заговоры девять дней кряду, по три раза в день каждый. То есть, первый заговор трижды читаете в первый день, во второй - трижды читаете второй заговор и так далее. Если ситуация не изменится к лучшему, повторите все сначала, но читайте заговор уже не три, а девять раз в день. Главное - проявить терпение и твердо верить в успех.

 

Из светлого веника берется пруток, который кладут на порог двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только он перешагнет через прут, прут убирается (положившими его) в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом прут берут и кладут в жарко натопленной бане на полок, приговаривая:

 

«Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне (имя молодца)».

 

«Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на его пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя молодца), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердцу моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого... Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной, сладки, как мед».

 

«Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю ясна сокола, поручу ему слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя молодца), и пусть он нашепчет ему в ухо и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне (имя девицы) ярким пламенем заговорит. Пусть он (имя молодца) наяву и во сне думает только обо мне (имя девицы), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная, пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молоньи огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные геенны, морские сирены, как совы полосатые, как ведьмы мохнатые! А я для него, красна девица (имя девицы), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной, весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит, как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня (имя девицы) нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. А со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе - отрада, на сердце - светло, в уме - веселье, а на языке - пенье».

 

«Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя девицы) пламенной любовью кипит». Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя молодца), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя молодца) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной только мне одной (имя девицы). А для других это сердце пусть будет холодно как лед, крепко как железо и черство как сталь. Ключи от сердца (имя молодца) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя девицы)».

 

«Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя молодца), дайте знать ему, как страдаю я (имя девицы) дни и ноченьки по дружке своем милом (имя молодца). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя молодца) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние, в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя молодца), крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя молодца), что страдаю я, как от болести, от любви моей к добру молодцу (имя молодца). Пусть же будет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя молодца)».

 

«Стану я, (имя девицы), помолясь, пойду, благословясь, из избы в двери, из дверей в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Белый свет красно солнышко дожидается, радуется и веселится! Так меня (имя девицы), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней заре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы (имя молодца) без (имя девицы) не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней зоре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот (имя молодца), разростись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по (имя девицы)».

 

«Лягу я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле, погляжу и посмотрю под восточную сторону; под восточной стороной стоит есть три печи. Печка медна, печка железна, печка кирпична. Как они разожглись, распалились от неба до земли, разжигаются небо и земля и вся подвселенная, так бы разжигало у (имя девицы) к (имя молодца) легкое и печень, и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговорены, переговорены, прострелите, мои слова, пуще востраго ножа и рысьего когтя тоску напустить, присушить девок».

 

«Четыре зарницы, четыре сестрицы: первая Марья, вторая Марфа, третья Марина, четвертая Макрида; подьте вы, сымайте тоску и великую печаль со гостей, со властей, со кручинных, со тюремных людей, солдатов-новобранцев и с малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей осталися; наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль, на (имя), чтобы она, (имя), без меня, (имя), не могла бы ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне, (имя), тосковать; тем словам и речам - ключенныя слова».

 

«Стану я (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, выйду в чисто поле; в чистом поле стоит изба, в избе из угла в угол лежит доска, на доске лежит тоска, я той тоске, (имя молодца), помолюся и поклонюся: о, сия тоска, не ходи ко мне, (имя молодца), поди тоска, навались на красну девицу, в ясные очи, в черныя брови, в ретивое сердце, разожги у ней, (имя девицы), ретивое сердце, кровь горячую по мне, (имя молодца), не могла бы ни жить, ни быть. Сим словам вся моя крепость».

 

«Встану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле, стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясно небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: «Куда полетела, огненна стрела?» «Во темные леса, в зыбучия болота, во сырое коренье. О ты, огненна стела! Воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на Святой Руси красна девица (имя девицы), полетай ей в ретиво сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарныя уста, в ясныя очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день: при солнце, на утренней заре, при младом месяце, при вихре-холоде. На прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века».

 

«Встану я на заре на утренней, пойду я на зеленый луг, брошу по ветру слова мудрые, пусть та девица (имя девицы), что люблю ее жарче пламени, обожгут ее сердце доброе; пусть уста ее, уста сахарны, лишь к моим устам прикасаются, от других же уст удаляются, глаза жгучие пусть глядят всегда на меня, дружка (имя молодца), добра молодца, день и ночь они, улыбаючись. О, пронзите же красной девице (имя девицы) сердце доброе мои реченьки, как стрела огня молненосного, растопите ее мысли-думушки, чтобы все они были заняты только б мной одним, добрым молодцем (имя молодца). Я же буду ей верен до смерти, верен до смерти, до могилушки. Так же пусть и она (имя девицы) будет мне верна. Я слова свои скреплю золотом, скреплю золотом, залью оловом, залью оловом, скую молотом, скую молотом, как кузнец ловкач в кузне огненной, в кузне огненной, в сердце трепетном. Так неси же ветер словеса мои в ту сторонушку, где живет она, друг-зазнобушка (имя девицы), и вернитесь вы, словеса мои, в сердце девицы (имя девицы), что мила, люба крепче солнышка, ярка месяца».

 

«Стану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из дверей воротами в чисто поле за воротами. Выйду я, (имя молодца), на три росстани и помолюся я трем братьям-ветрам: «Первый брат восток, второй брат запад, третий брат север! Внесите вы тоску и сухоту в (имя девицы), чтоб она по мне, (имя молодца) тосковала и сохла, не могла бы без меня ни дня дневать, ни часа часовать, отныне, до века и вовеки».

 

Говорить на три зори - утреннюю, вечернюю и утреннюю.

 

«Лягу я (имя молодца), благословясь, встану, помолясь, умоюсь водою, росою, утрусь платком тканым; пойду я, (имя молодца), из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, на путь, на дорогу; навстречу мне, (имя молодца), три брата: Усыня, Бородыня да Никита Маментий; «Гой еси, три брата, да вы куда идете, вы куда бредете?» - «Идем на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие леса зажигать, болота высушать, реки затворять». «Гой вы еси, три брата, не ходите на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие, подите вы, сходите, послужите мне, куда я (имя молодца) вас пошлю; зажгите вы ретивое сердце у (имя девицы), чтобы горело по (имя молодца); как огонь горит в печи жарко, не потухает, так бы ее сердце горело по (имя молодца); как мил весь белый свет, так бы я казался ей, (имя молодца), краше красного солнышка, светлее светлого месяца; как тоскует мать по дитяте, так бы (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца), тосковало и горевало ее сердце; как тоскует младенец по титьке, так бы и она тосковала, и горевало сердце у (имя девицы) по (имя молодца); как тоскует кобыла по жеребенку, корова по теленку, так бы (имя девицы) тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует сука по щенятам, кошка по котятам, так бы и она, (имя девицы), тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует утка по утятам, клуша по клушатам; в еде бы не заедала, в питье бы не запивала, в гульбе бы не загуливала, во сне бы не засыпала, ни в году, ни в полугоду, ни во дни, ни в ночи, ни в часу, ни в получасу, ни в минуту, ни в полуминуту». Говорю я, (имя молодца), тридесять слов, тридесять стихов и тридесять молитв; как на земле белгорюч камень, так бы мои слова и наговоры сквозь семидесяти костей, сквозь семидесяти суставов, сквозь пятидесяти жил, сквозь буйной головы, сквозь ясных очей, сквозь ручных жил, сердечных, сквозь пятных и подколеночных. Говорю я, (имя молодца), тридесять слов и тридесять стихов, тридесять молитв; запираю я, (имя молодца), тридесятью запорами и тридесятью ключами, и те ключи к себе беру. Пойду я, (имя молодца), из океана в окиян-море; брошу я те золоты ключи в окиян-море, под тот белгорюч камень; на том окияне-море никому не бывать и воды не пивать, песку не зобать и тех золотых ключей никому не вынимать, по мой век, по мою смерть».

 

Наговаривается на хлеб, вино и прочее, что дается привораживаемому, также на его след.

 

«Встану я, (имя молодца), и пойду из избы в двери, из дверей в ворота, в чисто поле, под восток под восточную сторону. Навстречу мне семь братьев семь ветров буйных. «Откуда вы, семь братьев, семь ветров буйных, идете? Куда пошли?» «Пошли мы в чистые поля, в широкие раздолья сушить травы скошенные, леса порубленные, земли вспаханные». «Подите вы, семь ветров буйных, соберите тоски тоскучие со вдов, сирот и маленьких ребят, со всего света белого, понесите к красной девице (имя девицы) в ретивое сердце; просеките булатным топором ретивое ее сердце, посадите в него тоску тоскучую, сухоту сухотучую, в ее кровь горячую, в печень, в суставы, в семьдесят семь суставов и подсуставков, един сустав, в семьдесят семь жил, единую жилу становую; чтобы красна девица (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца) во сне суточном в двадцать четыре часа, едой бы не заедала, питьем она не запивала, в гульбе бы она не загуливала и во сне бы она не засыпала, в теплой паруше калиновым щелоком не смывала, шелковым веником не спаривала, пошла, слезно плакала, и казался бы ей (имя молодца) милее отца и матери, милее всего роду-племени, милее всего под луной, скатного жемчуга, платья цветного, золотой казны». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Ключ моим словам в небесной высоте, а замок в морской глубине, на рыбе на ките; и никому эту кит-рыбу не добыть, и замок не отпереть, кроме меня (имя молодца). А кто эту кит-рыбу добудет и замок мой отопрет, да будет как древо, палимое молнией».

 

«Встану рано, не помолясь, пойду быстро, не благословясь, помчусь в чисто поле, аки вихрь. В чистом поле стоит ракитов куст, а в том кусту сидит толстущая баба, сатанина угодница, людская греховодница. Поклонюсь я той толстущей бабе, отступлюсь от отца, от матери, от роду, от племени. Поди ты, толстущая баба, разожги горячей огня у красной девицы (имя девицы) сердце по мне, добре молодце (имя молодца)».

 

«Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Стану я, раб божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из ворот воротами, в чистое поле заворами и взмолюся трем ветрам, трем братьям: ветр Моисея, ветр Лука, ветры буйные, вихори! Дуйте и винтите по всему свету белому и по «всему люду крещенному; распалите и присушите медным припоем рабу Божию (имя) ко мне, рабу Божию (имя). Сведите ее со мною - душа с душою, тело с телом, плоть с плотию - и не уроните, по всему белому свету гуляючи, той присухи крепкой ни на воду, ни на лес, ни на землю, ни на могилу. В воду сроните - вода высохнет; на лес сроните - лес зачахнет; на землю сроните - земля сгорит; на скотину сроните - скотина посохнет; на могилу к покойнику сроните - костье в могилу запрядает. Снесите и унесите, вложите и положите в рабу Божию (имя), в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и в плоть. Чтобы красная девица не могла без меня, раба Божия, ни жить, ни быть, ни дни дневать, ни часу часовать; обо мне, о рабе Божьем (имя), тужила и тосковала».

 

«В печи огонь горит, палит и пышет и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у (имя девицы) по (имя молодца), во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно и во веки веков».

 

«Стану я, (имя), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле. На желтом песке есть белая рыбица. Как белая рыбица тоскует и мечется и не может без воды жить, ни дневать, ни часу часовать, на всяк день и на всяк час, и как у белой рыбицы прилегла чешуя от головы до хвоста, так бы прилегли ко мне, (имя молодца), у нее, (имя девицы), думы и мысли на всяк час и на всяк день, в полном месяце и по все четные, во все двадцать четыре часа, всегда, ныне и присно и во веки веков».

 

Наговаривается на пищу или питье, которые дают привораживаемому, или на след его.

 

«Встану я, (имя молодца), и пойду из дверей дверями, из ворот воротами, под восток, под восточную сторону, под светлый месяц, под луну небесную, к тому синему морю, синему морю-окияну. У того у синего моря лежит бел Алатырь-камень; под тем под белым Алатырем-камнем лежат три доски, а под теми досками три тоски тоскучие, три рыды рыдучие. Подойду я близехонько, поклонюсь низехонько. «Вставайте вы, матушки, три тоски тоскучие, три рыды рыдучие, и берите свое огненное пламя; разжигайте (имя девицы) девицу, разжигайте ее во дни, в ночи и в полуночи, при утренней заре и при вечерней. Садитесь вы, матушки три тоски, в ретивое ее сердце, в печень, в легкие, в мысли и в думы, в белое лицо и в ясные очи; дабы (имя молодца) казался ей пуще света белого, пуще солнца красного, пуще луны небесной; едой бы она не заедала, питьем бы она не за пивала, гульбой бы не загуливала; при пире она или при беседе, в поле она или в доме, - не сходил бы он с ее ума-разума». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Замыкаю я вас тридевятые замками; запираю я вас тридевятью ключами. Нет моим словам переговора и недоговора, и не изменить их ни хитрецу, ни мудрецу».

 

Читается на подаваемое питье.

 

«Лягу я, (имя молодца), помолясь, встану я, благословясь; умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою, пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болота, черные грязни. Так бы припекала, присыхала (имя девицы) о мне, (имя молодца), - очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не засыпала, гулять бы она не загуляла».

 

«Стану я, (имя молодца), пойду из дверей во двери, из дверей в ворота, в восточную сторону, на окиян-море; на том море стоит остров, на том острове стоит столб, на том столбе сидят семьдесят семь братьев; они куют стрелы булатные день и ночь; скажу я им тихонько: «Дайте мне, семьдесят семь братьев, стрелу, которая всех пыльчее и летчее». Стрельну этою стрелою в девицу (имя девицы), в левую титьку, легкие и печень, чтобы она горевала и тосковала денно, нощно и полунощно, не заедала и не запивала. Заключаю замком крепким, и ключ в воду».

 

«Как Матушка Богородица любит своего Сына Иисуса Христа, думает о нем с нежной душой, с ласковым сердцем, с улыбкой на устах, так бы раба (имя) меня любила, думала обо мне, мечтала, с улыбкой ласковой меня встречала. Смотрела и не налюбовалась на меня ни в день, ни в ночь, а по всей жизни. Аминь».

 

«Иду, благословясь, иконе перекрестясь. Как страдает Божья Мать по своему Сыну, так бы и отныне раб (имя) и раба (имя) по друг дружке болели, сердца их горели, друг без друг бы не жили, лишь друг друга бы любили. Ни дня, ни ночи, ни часа, ни получаса. Закрою я свой наговор, замок повешу на забор, на церковные ворота. Слова замыкаю, дела заломаю, мужа с женой приглашаю на свое крыльцо, на венчальное кольцо. Ключ, замок, Бог на порог. Аминь».

 

Мужчина, вспотев и обтерев пот платком, тем же платком должен утереть любимую женщину, приговаривая про себя:

 

«Как у меня, (имя молодца), пот кипит и горит, так же бы у (имя девицы) кипело и горело сердце обо мне, (имя молодца)».

 

«Рыба карась или плотица, как тебе тошно на желтых песках, без воды и без грязи, тошно тебе в горячей и кипучей воде, так бы было тошно (имя девицы) по (имя молодца), чтоб она, (имя девицы), быть не могла; кто ту рыбу съест, тот без меня не проспит, не проживет и ни единой минуты быть не может».

 

Говорить по три раза на три зари - утреннюю, вечернюю и утреннюю.

 

«На море на окияне, на острове на Буяне лежит камень, на том камне сидит красна девка, (имя девицы), и идет к ней (имя молодца), и говорит ей: «Ты меня не убойся, я пришел, твой товарищ, тебя соблазнить, чтобы тебе меня почитать и всегда на уме держать, в еде бы не заедать и в питье бы не запивать, во сне бы не засыпать, в гульбе бы не загуливать; бросалась бы тоска в ночное окошко, в полуденное окошко, в денное окошко; казался бы я тебе краснее красного солнца и светлее светлого месяца, милее отца и матери, роду и племени, вольного света, разного цвета, что на свете цветет». Будь ты, мой приворот, крепче камня, крепче железа, отныне и до века».

 

«На море на Омане, на острове на Буяне лежит тоска; бьется тоска, убивается тоска, су доски в воду, из воды в полымя, из полымя выбегал сатанина, кричит: «Павушка Романея, беги поскорее, дуй (имя девицы) в губы, в зубы, в ея кости и пакости, в ея тело белое, в ея сердце ретивое, в ея печень черную, чтобы (имя девицы) тосковала всякий час, всякую минуту, по полудням, по полночам; ела бы не заела, пила бы не запила, спала бы не заспала, а все бы тосковала, чтоб я (имя молодца) ей был лучше чужого молодца, лучше родного отца, лучше родной матери, лучше роду племени. Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в море-окиян, под бел горюч камень Алатырь. Кто мудреней меня взыщется, кто перетаскает песок из всего моря, тот отгонит тоску».

 

«Исполнена еси земля дивности. Как на море на океане, на острове на Буяне есть горюч камень Алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня; в той бане мечутся тоски, кидаются тоски и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутья, воздухом и аером. Мечитесь, тоски, киньтесь, тоски, в буйную ея голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретиво сердце, в ея ум и разум, в волю и хотение, во все ея тело белое, и во всю кровь горячую, и во все кости, и во все суставы, в 70 суставов, полусуставов и подсуставов; и во все ея жилы, в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала бы и рыдала во всякий день, во всякий час, во всякое время; нигде бы пробыть не могла, как рыба без воды. Кидалась бы, бросалась бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все пути и дороги, и перепутья су трепетом, туженьем, су плачем и рыданием, зело спешно шла бы и рыдала и пробыть без того ни минуты не могла. Думала бы об нем не задумала, спала бы не заспала, ела бы не заела, пила бы не запила и не боялась бы ничего, чтоб он ей казался милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасной, милее всех, и даже милее сна своего во всякое на молоду, под полный, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, укрепляется и замыкается. Аще ли кто от человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то буди, яко червь в свинце ореховом. И ничем, ни аером, ни воздухом, ни бурею, ни водою, дело сие не отмыкается».

 

«Встану я, (имя молодца), утром рано, пойду в луга изумрудные, умоюсь там росою целебною, студеною, утрусь мхами шелковыми, поклонюсь солнцу красному, ясной зореньке и скажу я солнцу красному: «Как ты, солнышко, печешь-припекаешь цветы и травушки, так пусть и она (имя девицы) припечется ко мне (имя молодца) крепко, крепко, горячо, горячо, и будем мы как два цветка Иван-да-Марья жить вместе и любиться крепко, радоваться и ворковаться, как голубки порой вешнею. А ты, солнышко, приласкай нас, обогрей нас, чтоб никто не расхолодил и не разлучил нас во все дни, месяцы и годы живота нашего. Пусть она (имя девицы) с этой минуты и легкого часу не спит, не ест, а все думает только обо мне, добре молодце (имя молодца), а сердечко ее грустит и рвется ко мне, как птичка на волю из неволюшки. Пусть я ей (имя молодца) так буду с сего часу люб, как она мне и моему ретивому. Слова мои сердечны, искренни, верны и крепки».

 

«За морем за Хвалынским, во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец, заточен во неволе, закован в семьдесят семь цепей, за семьдесят семь дверей, а двери заперты семьюдесятью замками, семьюдесятью крюками. Никто добра молодца из неволи не ослобонит, никто добра молодца до сыта не накормит, до пьяна не напоит. Приходила к нему родная матушка (имя матери) во слезах горючих, поила молодца сытой медовой, кормила молодца белоснеговой крупой, а кормивши молодца, сама приговаривала: не скакать бы молодцу по чисту полю, не искать бы молодцу чужой добычи, не свыкаться бы молодцу су буйными ветрами, не радоваться бы молодцу на рать могучую, не пускать бы молодцу калену стрелу по поднебесью, не стрелять бы во белых лебедей что лебедей княжьих, не доставать бы молодцу меч-кладенец врага-супостата; а жить бы молодцу во терему родительском, со отцем, со матерью, со родом-племенем. Уж как заговорит добрый молодец: не чисто поле меня сгубило, не буйны ветры занесли на чужую добычу, не каленой стрелой доставал я белых лебедей, не мечом-кладенцом хотел я достать врагов-супостатов, а сгубила молодца воля молодецкая, во княжьем терему над девицей красной (имя девицы). Заговариваю я, родная матушка (имя матери), полюбовного молодца (имя мододца) на любовь красной девицы (имя девицы). Вы, ветры буйные, распорите ея белу грудь, откройте ея ретиво сердце, навейте тоску со кручиной; чтобы она тосковала и горевала; чтобы он ей был милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду племени, приветливее отца су матерью; чтобы он казался во сне и наяву, в день и полдень, в ночь и полночь; чтобы он ей был во пригожество красное, во любовь залучную; чтобы она плакала и рыдала по нем, и без него бы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы (имя девицы)».

 

«На море на окияне есть бел горюч камень Алатырь, никому неведомый, под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца, выпускаю я силу могучу на (имя девицу) красну девицу; сажаю я силу могучу во все составы, полусуставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в ея очи ясны, в ея щеки румяны, в ея белу грудь, в ея ретиво сердце, в утробу, в ея руки и ноги. Будь ты, сила могуча, в (имя девицы) красной девице неисходно; а жги ты, сила могуча, ея кровь горючую, ея сердце кипучее на любовь к (имя молодца) полюбовному молодцу. А была бы красна девица (имя девицы) во всем послушна полюбовному молодцу (имя молодца) по всю его жизнь. Ничем бы красна девица не могла отговориться ни заговором, ни приговором, и не мог бы ни стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово мое крепко, как бел горюч камень Алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщиплет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь».

 

«На море на Океане, на острове Буяне живут три брата, три ветра, один северный, другой восточный, третий западный. «Навейте, нанесите вы, ветры, печаль, сухоту рабе (имя), чтобы она без раба (имя) дня не дневала, часа не часовала». Слово мое крепко».

 

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. В печи огонь горит, палит и пышет и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у рабы Божией (имя) по рабе Божием (имя) во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь».

 

«Встану я, раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь из дверей в двери, из дверей в ворота, в чистое поле; стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: «Куда полетела, огненна стрела?» «Во темные леса, в зыбучия болота, в сырое коренье!» «О ты, огненна стрела, воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на святой Руси красна девица (имя), полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце, на утренней заре, при младом месяце, на ветре-холоде, на прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века».

 

Наговаривают на еду или питье, которые дают привораживаемому, или на его след.

 

«Встану я (имя) и пойду из дверей в двери, из ворот в вороты, в чистое поле, в широкое раздолье, к синему морю-окиану. У того у синяго моря Окиана лежит Огненный змей. Сражается и снаряжается он зажигать горы и долы и быстрыя реки; болотные воды со ржавчиною, орлицу с орлятами, скопу со скопятами, травы подкошеныя, леса подсеченые. Подойду я поближе, поклонюсь пониже. «Гой, еси ты, Огненный змей! Не зажигай ты горы и долы, ни быстрыя реки, ни болотныя воды со ржавчиною, ни орлицу с орлятами, ни скопу со скопятами; зажги ты красну девицу (имя), в семьдесят семь составов, в семьдесят семь жил и в единую жилу становую, во всю ея хочь; чтоб ей милилось и хотелось, брало бы ее днем при солнце, ночью при месяце, чтобы она тосковала и горевала по (имя), сном бы она не засыпала, едою не заедала, гульбою не загуливала. Как белая щука-рыба не может быть без проточной воды и без пробежи, так бы красная девица (имя) не могла бы без (имя) ни жить, ни быть». Будьте, мои слова крепки и лепки, крепче камня и булата, остраго ножа и борзометкаго копья. А ключ моим словам и утверждение, и крепость крепкая, и сила сильная в небесной высоте, а замок в морской глубине».

 

Наговаривается на пищу и питье, которые и дают привораживаемому лицу, или на его след.

 

«Встану я (имя) и пойду из дверей в двери, из дверей в вороты, в чистое поле. На встречу мне огонь и полымя и буен ветер. Встану и поклонюсь им низешенько и скажу так: «Гой еси, огонь и полымя! Не палите зеленых лугов, а буен ветер, не раздувай полымя, а сослужите службу верную, великую; выньте из меня (имя) тоску тоскучую и сухоту плакучую; понесите ее через моря и реки, не утопите, а вложите ее в рабу Божию (имя), в белую грудь, в ретивое сердце и в легкие, и в печень, чтоб она обо мне, рабе Божием (имя), тосковала и горевала денну, ночну и полуночну; в сладких ествах бы не заедала в меду, пиве и вине не запивала». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки отныне и до веку. Заключаю крепким замком и ключ в воду».

 

«Господи Боже, благослови, Христос! Стану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, со двора в ворота, в чистое поле. В чистом поле, в зеленых кустах, в поморье стоит вертеп; в том вертепе сидит матерая жена на золотом стуле между троих дверей. Молюся я, раб Божий (имя) до ней: «Ты старая матерая жена, тебе дано от Господа и от Пресвятыя Богородицы ведати меня раба Божия (имя) Адамов закон, Евину любовь, вложи желанное сердце рабе Божией (имя) по мне, по рабе Божием (имя)». И тут старая матерая жена милостивая, милосердая, золота ступа, покидает толковой кужелек, веретенцо серебряное, молится Христу Царю Небесному, Богородице, Матери Царице, вкладывает желанное сердце рабе Божией (имя). Как кипит под землею летом беспрестанно белой ключ, так бы кипело, горело сердце и душа у рабы Божией (имя) по мне, по рабе Божием (имя). Как всякой человек не может жить без хлеба, без соли, без платья, без ежи, так бы не можно жить рабе Божией (имя) без меня, раба Божия (имя). Коль тошно рыбе жить на сухом берегу, без воды студеныя, так бы тошно было рабе Божией (имя) без меня, раба Божия (имя). Коль тошно младенцу без матери своей, а матери без дитяти, толь тошно рабе Божией (имя) без меня, раба Божия (имя). Как быки скачут на корову, или как корова в Петровки голову закинет, хвост залупя, так бы раба Божия (имя) бегала и искала меня, раба Божия (имя). Бога бы не боялась, людей бы не стыдилась, во уста бы целовала, руками обнимала, блуд сотворила. И как хмель вьется около кола по солнцу, так бы вилась, обнималась около меня, раба Божия (имя). Как цвела утренняя роса, дожидаясь Краснова солнца из-за гор из-за высоких, так бы дожидалась раба Божия (имя) меня, раба Божия (имя), на всякий день и на всякий час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь».

 

«Не молясь, ложуся спать, и не перекрестившись, встану, не благословясь, пойду из двери в двери в трое двери, из ворот в ворота в трое ворота, в чистыя поля. На море на Окияне, на острове на Буяне стоят три кузницы. Куют кузнецы на четырех станках. Бес Салчак, не куй белаго железа, а прикуй добраго молодца (или красную девицу) кожею, телом, сердцем (такими-то глазами и кудрями). Не сожги ореховаго дерева, а сожги ретивое сердце в добром молодце (или в красной девице); в естве бы не западал, в поле бы не загулял, в питье бы не запивал, во сне бы не засыпал, с людьми бы не забаивал, во всем бы меня почитал и величал, светлей светлаго месяца, красней краснаго солнца, милей отца, матери, роду и племени. Ключ - небо, замок - земля».

 

Читается по утренним зорям.

 

«Встану, раба Божия (имя), благословясь и пойду перекрестясь из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, в восточну сторону, под утренню зорю, под красное солнце, под млад месяц, под частыя ярыя звезды. Под частыми ярыми звездами стоит гора белокаменна; из этой горы белокаменной бегут три ключа горючие и кипучие; у этих ключей горючиих и кипучиих стоит истинный Христос со ангилями и с архангилями, со всей силой небесною: всяк их убоится, устрашится; я, раба Божия (имя), не убоюсь, не устрашусь. Попрошу у их с трех ключей горючих, с трех ключей кипучих воды для того, чтоб у раба Божия (имя) зажечь легкую печень и горячую кровь и ретивое сердце - кипело бы, горело об раба Божией (имя) век по веки, отныне и до веку. Будьте, мои слова, крепки и лепки, чтоб у раба Божия (имя) зажглася легкая печень и горячая кровь и ретивое сердце кипело бы, горело об рабе Божией (имя) век по веки, отныне и до веку; чтоб у раба Божия (имя) кипело бы, горело сердце ретивое об рабе Божией (имя) век по веки, отныне и до веку».

 

«Упокой, Господи, душу, в теле живущую у рабы твоя (имя). Боли, ея сердце, гори, ея совесть, терпи, ея ярая кровь, ярая плоть, легкое, печень, мозги. Мозжитесь, ея кости; томитесь, ея мысли, и день, и ночь, и в глухую полночь, и в ясный полдень, и в каждый час, и в каждую минуту обо мне, рабе Божием (имя). Вложи ей, Господи, огненную искру в сердце, в легкие, в печень, в пот и в кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги - тоску и сухоту, и муку; жалость, печаль и заботу, и попечение обо мне, рабе (имя)».

 

После того сотворить земной поклон.

 

«Жалела бы раба Божия (имя) о рабе (имя), как сама ж о себе (поклон). Тосковала бы раба (имя) день И ночь, и глухую полночь, и в ясные полдни, и каждый час, и каждую минуту о рабе (имя) (поклон). Напусти, Господи, на рабу (имя) злую тоску, невидимо пусть сохнет ея тело, руки, ноги, мозги, кости. Пленитесь, ея мысли, день и ночь, и в глухую полночь, и в каждый час, и минуту обо мне вечно. Спать бы ей - не заспать бы ей меня; есть бы ей - не заесть бы ей меня; пить бы ей - не запить бы меня; ходить бы ей - не ,заходить бы меня; говорить бы ей - не заговорить бы меня. И казался бы я ей, раб (имя), милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее краснаго солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее братьев и сестер, милее милых товарищей, милее милых подруг, милее всего света вольнаго; накажи, Создателю, благая рабу (имя) подножию ног его» (поклон).  Нужно прочесть три раза, а после в разное время прочитать 17 раз с поклонами; когда увидишь, что на-говор подействовал, молись Богородице так; «Утоли, Владычица, тоску, печаль в рабе (имя) по рабу Божию (имя)».

 

«Стану я, раб Божий (имя), пойду из дверей во двери, из дверей в ворота, в востошную сторону, на Окиан море; на том море стоит остров, на том острове стоит столб, на этом столбу сидят семьдесят семь братьев; они куют стрелы булатныя день и ночь; скажу я им тихонько: «Дайте мне, семьдесят семь братьев, стрелу, которая всех пыльнее и летнее». Стрелю этою стрелою в рабу Божию, девицу (имя), в левую титьку, легкия и печень, чтобы она горевала и тосковала денно, ношно и полуношно, не зае-дала и не запивала. Заключаю замком крепким, и ключ в воду».

«Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, в чистое поле. В чистом поле стоит тернов куст, а в том кусту сидит толстая баба, сатанина угодница. Поклонюсь я тебе, толстой бабе, сатаниной угоднице, и отступлюсь от отца и от матери, от роду, от племени. Поди, толстая баба, разожги у красной девицы сердце по мне, рабе (имя)».

 

Плюнуть на руку и говорить наговор на слюну, потом ударить неожиданно девицу или женщину против сердца; или же наговорить на кушанье или на питье и дать ей пить или съесть.

 

«Востану я, раб (имя), и пойду из избы не во двери, со двора не в вороты и пойду я не в восток, не в восточную сторону. Не в восток, не в восточной стороне есть Окиан море, на том Окиане море лежит колода дубовая, на той на колоде, на той на дубовой, сидит Страх-Рах. Я этому Страху-Раху покорюсь и помолюсь: «Создай мне, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса, зелены травы, быстрыя реки; и так бы сушилась, крушилась обо мне, об рабе (имя) раба (имя)». И пойду я не в восток, не в восточную сторону, на заднее крыльцо, в подымное окно, под гнилое бойное дерево, пойду не дорогой, а стороной, мышьей норой, собачьей тропой; идет мне на встречу рабу раба, ударю ее по ретивому сердцу и распорю я ея белу грудь и напущу на нее тоску тоскущую, кручину кручинскую; едами бы она не заедала, питьем бы она не запивала, думой бы она не задумывала; и разойдись, тоска тоскущая, кручина кручинская, по ретивому сердцу, в становыя жилы, в горячую кровь; запру я эту тоску тоскущую, кручину кручинс- кую ключами и замками; брошу я включи и замки в Окиан море. Есть в Окиане море Златырь-Камень, под тем под Златырем камнем стоит щука-калуга, ключи и замки подхватила; никто эту щуку-калугу не может словить ни неводами, ни нережками, ни мелкими ловушками; и куда я ни пойду, куда я ни поеду, все бы она, раба ((имя), у окошка сидела, за мной, рабом (имя), за мной глядела и смотрела; и кто меня учил, и кто не доучил; будьте, слова, крепки и лепки на крепко; как моя слюна сохла, так и она обо мне сохла».

 

Говорить трижды на иглу новую, которою еще не шили, и на суровую нитку, продетую игле в ушко; наговоря, продеть иглу с ниткой сквозь платье женское, против сердца, сзади или спереди.

 

«Как мертвая, отходя живота своего временнаго, толика вся тоска и скука, и прискорбность, и сокрушение сердца, и изнурение силы ея; аще бы не запрещено было от Бога, возмогла бы во всю вселенную вскричати, от толикия скуки и жалости, и изнурения сердца сил ея; аще Воскресения не узрю, то сердце мое стрелою устрелит и сердце уязвит, все жалости сердечныя распалит на все дни живота моего, во веки веком. Свежа вода Белозерская! не знаю ничего, ни скорби, ни болезни, и как заговаривал, у рабы девицы нитка порвися, кровь повинная. Аминь».

 

Говорить по три раза на три зори: утреннюю, вечернюю и утреннюю.

 

«На море на Окиане, на острове Буяне лежит камень, на том камне сидит красная девка, раба (имя) и прииде к ней раб Божий (имя) и говорит ей: «Ты меня не убойся, я прииде, твой товарищ, тебя соблазнить, чтобы тебе меня почитать и всегда на уме держать, в еже бы не заедать, и в питье бы не запивать, во сне бы не засыпать, в гульбе бы не загуливать; бросалась бы тоска в ночное окошко, в полуденное окошко, в денное окошко; казался бы я тебе краснее краснаго солнца и светлее светлаго месяца, милее отца и матери, роду и племени, вольнаго света, разнаго цвета, что на свете цветет». Будь ты, мой приворот, крепче камня, крепче железа, отныне и до века. Аминь».

 

«Стану, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, выйду в чисто поле, в широкое раздолье; на встречу мне, среди чистого поля и широкого раздолья, - 70 буйных ветров, 70 вихоров и 70 ветровичей и 70 вихоровичей. Пошли они на святую Русь зеленого лесу ломать, и на поле из кореня вонь воротить, и пещеры каменные разжигать. И тут я, (имя молодца), помолюсь им и поклонюсь. О вы есть 70 буйных ветров, 70 вихоров, и 70 ветровичей, и 70 вихоровичей. Не ходите вы на святую Русь зеленого лесу ломать, из корней вонь воротить и пещеры каменные разжигать, подьте вы, разожгите у (имя девицы) белое тело, ретивое сердце, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы и всю ея, чтобы она, (имя девицы), не могла бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни слова говорить, ни речи творить без меня, (имя молодца). Как меня она, (имя девицы), увидит или глас мой услышит, то бы радовалось ея белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень, горячая кровь, кости и жилы, и все у ней суставы веселились. Так бы она сохла, как кошенная трава су поля; как не может быть рыба без воды, так бы не могла бы быть она без меня, (имя молодца). Тем моим словам И речам ключевые слова».

 

«На русской и на немецкой земле есть огненный царь, высушил реки и озера, и мелкие источники, и как в нынешних высушил так бы сохла (имя девицы) по (имя молодца) двадцати четырех часу денных и ночных, на новом месяце и на перекрой месяцу, и во вся меженны дни; и не могла бы ни жить и ни быть, ни есть (имя девицы) без меня, (имя молодца): в 70 суставах и в 70 жилах, в подпятное жилье и в подколенное жилье, и в пространной жиле и везде бы сохло и болело по мне, (имя молодца). Еще есть в чистом поле стоит Феоклист, да все высохло; днем на солнце и ночью при месяце, и при частых звездах, и при частых дождиках в 70 суставах, и в 70 жилах, и в подколенном жилье, и в пространной жиле в... и везде бы сохло у (имя девицы). Двадцать четыре часу ночных и дневных, на утренней заре, на вечерней заре, на новом месяце и на ветхи месяце, и на перекрой месяце, во вся меженные дни не могла бы она, (имя девиицы), без меня, (имя молодца), ни жить, ни быть. Есть в чистом поле печь модная, накладено дров дубовых. Как от тех дров дубовых сколь жарко разгорается, и так бы разгорелось у (имя девицы) по мне, (имя молодца), 24 часу денных и ночных, на новом месяце и на ветхом месяце, во вся меженные дни, не могла бы она, (имя девицы), без меня ни жить и ни быть. Всем моим словам ключ и замок».

 

Трижды плюнуть. Наговаривать на соль, пиво, пряник или вино.

 

«Выйду я на улицу, посмотрю в чисто поле. В чистом поле есть 77 медных светлых каленых печей, на 77 медных светлых каленых печах по 77 яги-баб, у тех у 77 яги-баб есть по 77 дочерей, у тех у 77 дочерей есть по 77 клюк и по 77 метел. Помолюся и покорюся я, (имя молодца), этим яги-бабовым дочерям: Той еси! Вы, яги-бабовы дочери, присушите и прилучите (имя девицы) к (имя молодца), метлами следы запашите, клюками заключите, бейте-убивайте подпятную жилу, бейте-убивайте подколенную жилу, бейте-убивайте корекористый дуб, бейте - убивайте медны калены печи. Коль горят пылко и жарко медныя печи, так же бы (имя девицы) пеклась и калилась во всякое время, во всяк час, утра рано, вечера поздно, о середки дня, о полуночи, о утренней заре и на вечерней, на новый и на ветхий месяц, и на перекрое месяце; не могла бы она, (имя девицы), ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, во сне не засыпала, в питьи не запивала, во еде не заедала, су добрыми людьми во беседы не засиживала, все меня, (имя молодца), на уме держала; и казался бы я, (имя молодца), светлее светлого месяца, краснее красна солнышка, любе отца, матери, толще и матерей всего мира. Ветры-ветерочки, буйны вихорки, спущу я свои слова, свою статью на свою сторону, где ее найдете, тут ее возьмите, - на широкой улице, во мшаной хоромине, во дверях, воротиках».

 

«Как (имя молодца) любит (имя девицы), так чтобы и (имя девицы) не могла без него ни жить, ни пить, ни есть, и любила, и почитала его лучше отца и матери, белого месяца и красного ясна солнышка, веки по веки, отныне до веку».

 

«Стану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами в чисто поле на три росстани, помолюся я, (имя молодца), трем братам, трем ветрам: первый брат - ветер восточный, второй - ветер западный, третий - ветер северный! Внесите тоску и сухоту в (имя девицы), чтобы она о мне, (имя девицы), сохла и тосковала; не могла бы ни дня дневать, ни часа часовать отныне, и до века, и во веки!»

 

«Язык - проветчик, зубы - межа, глаза - вода, лоб - бор веди меня, сударушка, на двор, бери клюкву, мели муку, пеки хлеб, корми меня, будь отныне и до веку моя. Спущу (имя молодца), на бабную девицу (имя девицы) три тоски тоскущие, три сухоты сухотущие, три жалбы жалбущие - в сердце ретивое, в легкое, печень и в кровь горячую, в глаза и суставы, и в мозга. И казался бы (имя молодца) девице (имя девицы) милее хлеба-соли, милее милости Божьей, роду-племени, отца-матери, красновго солнца, светлого месяца. Мало-молодо (3 раза). Замок в море, ключ во рте. Как замка из моря не вынимали, ключа изо рту не доставати (3 раза). Кои слова в забытье, служите навеки впереди. Будь, моя молитва, крепка и липка, лучше и зубастее зуба щучева».

 

На утреннюю воду говорить, этой водой умываться и подливать мужу.

 

«С добрым утром, вода Ульяна, земля Татьяна. Дайте мне, Божьей рабе (имя), воды от семейной беды. Вода чистая, жизнь милая. Рабу Божьему (имя мужа) быть со мной, с Божьей рабой (имя жены). Аминь. Аминь. Аминь».

 

Девушка должна слегка прикусить язык со словами:

 

«Сама себя кусаю, раба (имя) к себе приделываю. Чтоб раб (имя) скучал, от тоски отдыха не знал ни днем светлым, ни ночью темной. Все чтоб обо мне мыслил. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

 

«Заклиная, чтобы (имя мужчины) соединился с (имя женщины) так же, как соединены Огонь, Воздух и Вода с Землею, и чтобы помыслы (имя мужчины) направлялись к (имя женщины), как лучи Солнца направляют Свет мира и его добродетелей, и чтобы он (имя мужчины) создал ее (имя женщины) в своем воображении и взгляде так, как небо создано со звездами и дерево со своими плодами. И да витает высокий дух (имя женщины) над духом (имя мужчины), как вода над землею. И делайте так, чтобы упомянутый (имя мужчины) не имел бы желания есть, пить и радоваться без (имя женщины)».

 

Рекомендуется читать этот заговор с 27 числа любого месяца по 27 число следующего.

 

«Упокой, Господи, душу, в теле живущую у рабы твоей (имя). Боли ее сердце, гори ее совесть, терпи ее ярая кровь, ярая плоть, легкое, печень, мозги. Мозжитесь ее кости; томитесь ее мысли и день, и ночь, и в глухую полночь, и в ясный полдень, и в каждый час, и в каждую минуту обо мне, рабе Божием (имя). Вложи ей. Господи, огненную искру в сердце, в легкие, в печень, и в пот, и в кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, в обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги тоску, сухоту и муку, жалость, печаль и заботу, попечение обо мне, рабе Божием (имя рек). (После этого поклониться). Жалела бы раба Божия (имя) о рабе (имя), как сама о себе. (Поклон). Тосковала бы раба (имя рек) день и ночь, и в глухую полночь, и в ясные полдни, и в каждый час, и минуту обо мне вечно. Спать бы ей не заспать бы ей меня; пить бы ей не запить бы меня; ходить ей не заходить бы меня; говорить бы ей не заговорить бы меня. И казался бы я ей, раб Божий (имя), милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее красного солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее милых подруг, милее всего света вольного. Покажи, Создателю благая, рабу (имя) подножие ног его». (Поклон).

 

Заговор прочитать три раза, а потом в разное время прочитать еще семнадцать раз с поклонами. Когда станет ясно, что заговор подействовал, помолиться три раза Богородице:

 

«Утоли, Владычица, тоску, печаль в рабе (имя) по рабу Божию (имя)».

 

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Господи, благослови, Христос! Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей дверьми, из ворот воротами, выйду в чистое поле, погляжу в подвосточную сторону: с подвосточной стороны встает утренняя заря, выкатается красно солнышко. А и пусть я, раба Божия (имя), буду краше красного солнышка, белей светлого месяца, румяней зари утренней и зари вечерней, краше всего света белого, всего мира православного. Как глядят все православные христиане на красное солнышко, на белый свет, так смотрели бы все добрые молодцы на меня, рабу Божью (имя), и почитали бы меня, и возносили бы на глазах своих; не могли бы все добрые молодцы без меня ни жить, ни быть, ни игры заводить. Будьте, мои слова, крепки и прочны. Ключ, замок. Аминь. Аминь».

 

Читать три раза.

 

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь! В печи огонь горит, палит и пышет, и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у моей возлюбленной по мне, рабу Божию (имя) всегда и присно, и во веки веков, аминь». Лягу я, раб Божий (имя), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я т поле в поле, из луга в луг, из леса в лес, с горы на гору, под чисты звезды, под луну Господню. И лежат три дороги: и не пойду ни направо, ни налево: пойду по середней дороге, и та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоит древо тоски: тоскует и горюет тоска, печалуется, и поселяю я ту тоску в рабу Божию (имя); взойди в ее белое тело, в ретиво сердце и в русые косы, в кровь горячую в руду кипучую, чтобы она по рабе Божием (имя) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в спанье бы она не засыпала, в дороге бы меня не теряла, и завсегда бы она, меня раба Божия (имя), на уме и в сердце своем держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было. Аминь, аминь, аминь!»

 

Написать на бумаге и носить ровно семь дней, не снимая, в чулке левой ноги и по окончании этого времени, утром, не сходя с постели, сжечь и разбросать пепел.

 

«Как уничтожается роса от восходящего солнца и сохнет земля, так и ты сохни, раб Божий (имя), обо мне, рабе Божией (имя), чтобы ты не имел покоя ни днем, ни ночью, ни в радости, ни в беде, ни в собрании, ни в гулянии, ни в работе, ни в празднике. Думай всегда, всегда думай обо мне! Заклинаю тебя именем Господа Бога и всеми святыми! Заклинаю тебя сотворением мира, заклинаю тебя днем моего рождения! Заминаю тебя днем, когда я окончу все эти радости земные, все страдания мирские и закрою глаза свои навсегда! Заклинаю тебя я всеми силами неба и земли, заклинаю тебя всеми духами злобы и ада! Аминь!»

 

«Встану, помолясь, выйду, перекрестясь, через дверь. Через ворота в чистое поле на восток. Там Иисус Христос. Скажи мне, Иисус Христос, как всем людям любым стать. Посылает Христос к старцу старому, мудрецу премудрому, ты скажи мне, старец старый, как мне всем людям любым стать. По Христову наставлению не заупрямился старец, а сам стал говорить, чтоб полюбил меня, раба Божьего (имя), всякий человек и младенец, и мужи, и девки красные, и молодухи, тем словам наговорным восток-замок. Запад-ключ, ныне, присно и вовеки веков. Аминь».

 

«Лягу я, раб Божий (имя), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, под чистые звезды, под лунь Господень (луну). И лежат три дороги, и не пойду ни направо, ни налево; пойду по средней дороге, и та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоит дерево тоски; тоскует и горюет тоска, печалится, и поселяю я ту тоску в рабу Божию (имя); взойди в ея белое тело и в ретиво сердце, и в русые косы, в кровь горячую, в руду кипучую, чтобы она по рабе Божием (имя) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в ястве бы она не заедала, во сне бы она не засыпала, и завсегда бы она меня, раба Божия (имя) на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было. Аминь, аминь, аминь».

 

На фотографию мужа, утром, днем и после заката:

 

«Ахти, раб Божий (имя) жить без своей тени не может, тоски по мне, Божьей рабе (имя), не превозмо- жет. Ходи, запинайся, от тоски задыхайся. Как солнце идет по небу, так ты иди по всякой дороге ко мне, Божьей рабе (имя). Аминь».

 

Над мылом говорится:

 

«Сколь скоро мыло с лица смоется, столько бы муж жену полюбил».

 

Найдите в полу или в стене сучок, обводите его пальцем и говорите так:

 

«Как ты, сучок, высох, так сохни, раб (имя), по мне, Божьей рабе (имя) Аминь».

 

В Вербное воскресенье ломают вербу и говорят:

 

«До тех пор, пока верба за иконой лежать будет, до тех пор меня муж не разлюбит и не забудет. Аминь».

 

Вербу положите за икону. Смотрите, не выбросьте нечаянно.

 

Снять с подошвы ноги мозоль, высушить, растереть и дать человеку, которого хотят приворожить, в питье, говоря:

 

«Как мои ноги крепко и плотно доступают до земли, так бы и раб Божий (имя) доступал до меня, рабы Божией (имя), как мое тело любимо самой (самому) себе, так бы и я, раба Божия (имя), была любима и мила рабу (имя)».

 

Нанести на внутренней стороне кольца надпись:

 

«Прости, я все поняла, я тебя люблю».

 

Затем надеть его себе на палец, на котором обычно носят обручальные кольца, а поверх него надеть свое обручальное кольцо и так носить месяц. Надевать кольцо лучше в новолуние и снимать в последний день лунного месяца. При этом каждый день программировать себя и кольцо следующим заговором:

 

«Каждый день, что я ношу кольцо (имя возлюблен-ного), равен году нашей будущей совместной, счастливой жизни! Идет (число) день, значит, мы будем счастливо жить вместе с (имя), как минимум, пять лет!»

 

Каждый следующий день меняйте слова заговора так, чтобы они равнялись числу дней, которые вы носите кольцо. Если вы будете «окольцованы» чуть больше месяца, это никак не повлияет на ситуацию в худшую сторону (может быть, даже дольше проживете вместе). Подгадайте так, чтобы по окончании месяца «окольцовки» наступал какой-нибудь праздник или памятная для вашего любимого дата - и подарите ему это кольцо.

 

На снег:

 

«Как тают эти снежинки от моего тепла, так от моей любви тают все преграды между нами! Как чист и свеж этот снег, так чиста любовь между нами! Сколько снежинок растает на моих ладонях, столько дней (имя) будет со мной!»

 

Купите огненно-красную ленту, затем пойдите к обедне и расположитесь так, чтобы можно было видеть избранницу сбоку. Как только служба закончится и все встанут, скажите, держа в руке накрест (как бант) сложенную заранее ленту:

 

«Существо, находящееся у меня перед глазами! Твое сердце привяжется к моему. Это так же верно, как верно, что кроткий Спаситель, Иисус Христос, был пригвожден к дереву креста, и как верно, что Он таинственно привязан к тому, что священник держит в руках».

Чтобы привлечь к себе женщину, в начале первой или в конце последней четверти луны, между 11 - 12 часами ночи, надо найти звезду и, взяв лист хорошей бумаги (в старину для этого использовали пергамент, купленный, не торгуясь, в пятницу), написать: на одной стороне имя женщины, а на другой - «Мельхиаель, Варехас». Положить лист на землю вниз той стороной, на которой написано имя, и наступить на него правой ногой, став на левое колено. Взяв в руки восковую свечу, которая могла бы гореть целый час, надо сказать следующее заклинание:

 

«Кланяюсь тебе и умоляю, прекрасная Луна и восхитительная звезда, светом огня, находящимся у меня в руках, воздухом, мною вдыхаемым, воздухом, находящимся во мне, землей, на которой я стою. Заклинаю тебя именами князей духов, первенствующих на тебе под неизреченным именем ОН, все создавших, тобою, прекрасный ангел Габриель, вместе с князем Меркурием, Михаелем и Мельхиаелем. Вновь заклинаю вас всеми именами Бога, чтобы вы прислали осаждать, мучить, терзать тело, душу, дух и все пять чувств и чтобы она пришла ко мне исполнить мою волю; чтобы ни к кому не привязывалась в мире, кроме меня. Если она будет равнодушна ко мне, то чтобы она стала страдать, мучиться и терзаться. Идите скорее, Мельхиаель, Барехас, Зазель, Фириель, Мальха и все прочие, заклинаю вас именем Бога живой прислать ее немедленно, исполнять мою волю. А я (свое имя) обещаю вас удовлетворить».

 

Произнеся три раза это заклинание, необходимо поставить зажженную свечку на лист, и пусть она горит. На третий же день взять этот листок, положить в свой левый сапог и оставить так до тех пор, пока вызываемая особа не придет. В заклинании надо точно указать время, в которое она должна явиться.

 

Читают на закатное солнышко по пятницам:

 

«По пустынному долу, по пескам сыпучим, полям, ползи, змея с тридцатью пятнами, с тридцатью тремя полосами, с огненным жалом. Пойди, змея-скарабея, до рабы Божьей (имя), ужаль ее в ретиво сердце огненным жалом. Чтобы сердце ее заболело, огнем загорело, сушило ее и крушило, и сохла бы она день ото дня, час от часу по мне, Божьему рабу (свое имя). Аминь».

 

Необходимо изготовить талисман. Его вырезают из сосновой ветки и придают форму катушки для ниток. Теперь его следует заговорить или зарядить. Если маг хочет сделать талисман любви, то все его действия должны соответствовать планете Венера. А именно: уединившись в лесу в пятницу, наденьте зеленый плащ или накиньте покрывало, разожгите костер из веток сосны или лаврового дуба, на голову следует надеть венок из веток вербы. В жертву приносится голубь. Он обезглавливается, его кровью окропляется костер, при этом произносится заклинание:

 

«И ули ули ге де тао наш на ли со те».

 

Фразу повторяют до тех пор, пока не погаснет костер. После этого лепестками роз посыпают угли и образовавшейся золой от лепестков натирают талисман. Так повторяют три пятницы. Теперь талисман набрал магическую силу и способен привлечь любовь любой женщины к своему хозяину. Для направленности его действенной силы надо взять волос любимой женщины и намотать его на середину талисмана. Талисман носят на шее или в другом месте, но обязательно, чтобы он соприкасался с телом.

 

Сосновые шишки (9 штук) поместить вместе с лепестками роз от 21 цветка в глиняный горшок, окропить мочой черного кота. В полночь отнести горшок на перекресток проселочных дорог. Поставить его в центр, встать на колени и трижды произнести, обращаясь внутрь горшка, имя желанной женщины. После этого горшок перевернуть вверх дном и оставить. Через семь дней надо явиться на это место и воткнуть в землю заячью кость, предварительно окрашенную в цвет, соответствующий вашему знаку зодиака. После исполнения этого приема обязательно выпить литр молока, это помогает астральному телу отогнать лярв неблагоприятного действия, которые могут образоваться от завихрений астральной силы.

 

Составьте смесь из четырех сушеных трав равных пропорций. Для этого понадобятся: папоротник, клевер, крапива и подорожник. Щепотку смеси заварите стаканом крутого кипятка и дайте настояться 10 минут. Пропитайте этим о тваром льняной платок. Заверните в него столовую ложку из нержавеющего металла и положите сверток на три дня под кровать. По прошествии этого срока ложку необходимо выбросить в водоем. Платок надо носить на шее. Он обладает сильным действием, привораживающим женщин. Надо только мысленно направить его действие на объект обожания.

 

Если ваши подруги уже давно вышли замуж и есть дети, а вы «засиделись в девушках», то нужно подшить чье-нибудь свадебное платье, но новое. После этого непременно скоро выйдете замуж.

Еще неплохо заиметь булавку с невесты после венчания. Это не принесет невесте вреда, а вам поможет быстрее выйти замуж.

 

Очень хорошо вымыть туфли у невесты, это тоже к скорому браку.



Еще материал по данной теме


Гадальные карты Таро

К набору прилагается инструкция, благодаря которой даже начинающий таролог без проблем разберётся в хитросплетениях судьбы.

Карты таро в мешочке

Карты Таро – это быстрый путь к ответам на волнующие вопросы.

← все статьи